— Формула Пятого Таланта уничтожена, ваше высочество.
— Нынче я предпочитаю «ваше императорское величество».
Мика моргнула.
А потом Джессамин тепло улыбнулась.
— Я рада тебя видеть, Микатея, но не могу ждать весь день. Расскажи, что случилось.
Мика кратко описала события последних нескольких месяцев с помощью Калеба. Она немного расслабилась, пока рассказывала. Она будто озвучивала отчет среди шелка и роз в гостиной принцессы. Она почти могла притвориться, что ее родители не были мертвы, и Джессамин не была на грани разрушения мира.
Джессамин впечатлило, что они проникли в Каменный замок, и как они сожгли формулу Пятого Таланта посреди кровавого восстания рабов. Но она нахмурилась, когда Мика описала уговор с Оуэном.
— И ты ожидаешь, что я выполню эти условия?
— Король Оуэн поверил, что мы это сделаем, — Мика сделала паузу. — Знаю, ты использовала Пятых Талантов, пока нас не было, но теперь можно остановиться. Вторжение уже не нужно.
Джессамин фыркнула.
— Ты ведешь себя так, словно не просишь мир на серебряном блюдце.
— Я многого прошу после… после всего, но… — Мика умолкла, не могла озвучить убедительные слова, которые репетировала в пути.
Она посмотрела на корабли Виндфаста, представила, как они плывут по Серому морю, ощетинившись сталью. Она видела, как они причаливают к каменным пристаням в Бримтауне, и солдаты бегут на берег, не берут пленных, не оставляют ничего, убивают рабов, которые так старались, чтобы отвоевать свободу, и других. Она должна была попросить Джессамин не делать этого, закончить войну. Но она медлила.
Потому что она видела, как родители пали от рук обсидианцев, пока пытались сбежать из плена. Они бились до последнего с врагами — теми же врагами, которых Мика просила Джессамин пощадить.
«Я не могу. Я знаю, что это правильно, но я не могу».
Тишина затянулась, ее прерывал вой ветра и звуки готовящихся к отбытию кораблей. Джессамин топала по покрытому мхом камню. Мика искала слова, силу сделать то, что было правильно, как бы она ни хотела страданий обсидианцев. Ее горло словно перерезали, и она задыхалась.
Калеб шагнул вперед.
— Мы просим тебя спасти мир, Джесса.
Мика вдохнула. Она ухватилась за нить, за простую правду того, что нужно сделать.
— Ты уже убрала обсидианцев из Виндфаста, — сказал Калеб. — Это можно остановить сейчас. Ты сохранишь свои границы, а король Оуэн — свои.
— Я должна сдержаться, когда он слаб? Обсидианцы не сдерживались, когда мы разбирались с мятежом в Двиндлмайре и Крэе.
— С Пятыми Талантами иначе.
Джессамин приподняла бровь.
— Потому что я выиграю?
— Выиграешь, — сказал Калеб. — Но тебе нужно куда больше людей, чтобы держать его под контролем, — он указал на корабли в бухте внизу. — Тебе понадобится больше зелья, больше костей и крови. Ты уничтожишь надежду на то, что распространение Пятых Талантов можно сдержать. Если нападешь на Обсидиан, эта война никогда не кончится.
Ноги Калеба вдруг задрожали, он накренился. Эмир тут же оказался рядом. Он легко закинул руку Калеба на свои плечи и увел его от опасного обрыва. Калеб что-то буркнул в ответ, наверное, спасибо. Его голова опустилась на грудь.
Но Мика снова могла дышать. Калеб вступился, сказал то, что нужно было сказать, что было правдой. Мика могла продолжить отсюда.
Джессамин уперла руки в бока.
— Ты вернула моего друга сломанным, Микатея?
— Он был таким, когда я забрала его, — сказала Мика. — Но он греб почти весь путь сюда. Ему нужно время…
Вдруг Мика поняла, что видела. Эмир не просто быстро двигался, чтобы не дать Калебу упасть. Он придерживал мужчину крупнее него, не потея. Она вонзилась в него ногтями, но не оставила следа. И он был в темно-красной форме с эмблемой женщины со шрамами на груди.
Она повернулась к Джессамин.
— Ты сделала моего брата Пятым Талантом?
— Он хотел…
— Плевать! Ты знаешь, что это за зелье, подлая… — не думая, Мика замахнулась кулаком на Джессамин.
И императрица мгновенно пропала.
— Что…
— Стоит знать лучше, Микатея.
— Нет.
Мика бросилась снова, и Джессамин отпрянула в сторону на скорости. Она остановилась у края утеса, не теряя равновесия, хоть она двигалась быстро. Ужасно быстро.
Мика покачала головой, ощущая панику.
— Прошу, скажи, что ты принимаешь зелье скорости.
Джессамин мучительно вздохнула.
— Это было бы неудобно, не думаешь? Вот, — она вручила Мике нож с серебряной рукоятью, протянула руку. — Давай. Проверь.
«Этого не может быть. Она не могла».