– А где вторая часть?
– Еще не написал!
– Может они, что-то другое ищут? Про покушения, скажем, или подобную фигню?
Аспинины переглянулись.
– Откуда твой чекист узнал? – спросил Валерьян.
– Из черновиков на рабочем столе твоего компа!
Валерьян вынул из кармана шорт, сложенный вдвое тетрадный лист.
– Найди, что сможешь. Письма, рукописи. Издания, где они могут быть, здесь! Зайди в институт. Там на заочке декан, Назарова Галина Александровна. Она подскажет что-нибудь. Съезди к матери. Если не брезгуешь, к этим… – Андрей понял: к бывшей жене. – Собери все и сожги. От греха подальше! А то за яблоко эти бляди всех библиотекарей пересажают, где я книги брал! Про пацанов ни слова. Один я выкручусь. В бумагах дневник Аркадия. Я его на твоем столе нашел. О гранатах оттуда узнал! Как чувствовал – добром их болтовня не кончиться. Дневник тоже сожги.
– Ладно. А кто такой Ушкин?
– Мой бывший мастер – руководитель творческого семинара. И бывший шеф. – Валерьян подумал. – Наверняка он слышал об этой истории. Думаю, к нему придут. Тогда старый либо утопит, либо вытащит. Но вытащит с выгодой для себя!
– Ты откуда знаешь?
Валерьян хмыкнул.
– Знаю! Меж нами кошка пробежала, когда я в институте работал. Потолкался я по издательствам. Принес ему рукопись. Мол, по старой памяти почитайте, посоветуйте. А потом закрутилась эта катавасия. Зайди к нему. Он мужичок авторитетный. По большому счету история эта – говно. Может, замнут. Честно говоря, очко играет. На словах мы все орлы. А как пнут – хвост меж лап! И жена с тещей напуганы. Один только обыск им нервов стоил. Соседям не объяснишь, что я не уголовник.
Валерьян кисло улыбнулся и проговорил: – Раньше, когда читал Солженицына, Домбровского или Дудинцева, думал: почему они всей страной покорно шли подыхать в лагеря? А тут понял! Это гигантская молотилка. Она и щас молотит! В любую минуту ее можно включить на все обороты. Только вякни.
– Заблеял, – грубовато приободрил Андрей.
– Ладно. Найдешь дневники – прочти. Быстрее сообразишь, что делать…
Валерьян обнял, легонько оттолкнул брата и у двери долго смотрел ему вслед.
5В Александров Андрей приехал под вечер.
Двухэтажный дом матери в низине. Первый этаж из беленого кирпича. Рыжий пес трусовато выбрался из будки, отряхнулся и осторожно вильнул поджатым хвостом. За стеклом на подоконнике, у герани – кот в пятнистой шубе. Зевнул, оскалив острые занозы клыков, и махнул на муху лапой по шторке в пол-окна.
Андрей постучал во внутреннюю калитку между огородом и мощеным двориком. Мать вышла, шаркая калошами не по размеру. Она была в вязаной кофте и трико.
На кухне бормотала радиоточка. На столе у грязных тарелок старая газета развернута на кроссворде. Рядом очки. Пузырек корвалола.
Андрей дал матери денег. Продукты. Рассказал, как ездил к Валерьяну. Мать сказала:
– Меня к нему не пустили. Шесть часов ехала. С пересадками. В метро воздуха нет…
Помолчав, добавила: – Тут приходил один. Спрашивал работы Леры. Я на чердаке их сложила. Сказала: ничего нет.
– Мы думали, все выгребли.
– Тетя Шура говорит, сестра моя…
– Да знаю, мам!
– …им бумаги нужны, чтоб Леру посадить. У нее сват в прокуратуре работает. Ты бы им не помогал, сынок!
Андрей не ответил.
Поужинали. Мать ушла к себе в комнатку. Андрей принес с чердака коробку рукописей и две связки книг, – от пыли свербило в горле, – и на втором этаже уселся на пол разбирать бумаги.
Среди старых фотографий, детских рисунков брата и его спортивных дневников на дне коробки он нашарил толстую тетрадь в клеенчатой обложке. Незнакомый почерк. Буквы с правым наклоном рассыпались бисером. Андрей угадал: дневник Аркадия…
Аспинин, стесняясь, словно через плечо заглядывал в чужое письмо, пробежал взглядом по диагонали пару страниц.
«Когда-то я поклялся писать здесь только то, что думаю, теми словами, какие сразу лягут на бумагу. Не зачеркивать. Теперь подбираю фразы. Любуюсь собой!
Ложь в нас. Разрастается, как болезнь. Если я не могу справиться со своей ложью, как смею требовать правды от других».
«На свой День рождения ездил в Климовск». Аспинин посчитал: в день записи Аркаше было пятнадцать. «Не хочу никого приглашать из поселка. У них одна радость – нажраться водки. Встретился с ребятами из летнего лагеря. Сергей Ерофеев, Мишка Дегтев, Стас Калик. Его дразнят калекой. Он не обижается.
Посидели в кафе. Съели торт на четверых. Вспоминали походы, песни у костра. Хотели позвать вожатого. Звонили Сергей Петровичу. Телефон не отвечает.