Гарри с трудом раздирает слипшиеся отчего-то ресницы. Постепенно резкость возвращается, насколько можно из-за его обычной близорукости.
С третьей попытки перестает двоиться.
— Ну вот. Отлично. Люц, он твой.
Прикосновение холодного металла к оголенному нерву — точно удар электричества. Гарри закричал, срывая голос.
А ведь еще не было произнесено ни единого проклятия! Почему же он такой слабый? Или они магически усиливают болевые ощущения? Все тело бьет крупной дрожью, выворачивая суставы, на губах выступает кровавая пена.
В следующий раз он приходит в себя лежащим на своей подстилке.
«Хотя бы не камни» приходит мысль. В камере вновь темно.
«Зачем они это делают, ведь ясно, что я все равно не соглашусь… лучше бы убили»
Некстати всплывает голос Панси: «Главное – выживи» — Что она хотела этим сказать? Потом смеющееся личико сына. Да, надо выжить.
Он с трудом поднимается. Как ни странно, сильной боли в теле нет. Вероятно, зелья и исцеляющие заклятья. Он бредет к кувшину. Из коридора проникает слабый свет. Рядом с кувшином хлеб. Это хорошо. Странно, что его еще не сожрали крысы. Ведь они тут наверняка есть. Или нет? Хорошо, что голодом не морят. А то с них станется. Гарри жует хлеб и запивает водой.
Когда кусок хлеба заканчивается, бредет на свое место. Тело настоятельно требует сна.
Но из него Гарри вновь резко вытаскивают. Ему казалось, что вздремнул он всего минуту, не больше. Он даже знает, зачем опять эти двое, и знакомый крюк под потолком.
На сей раз усердие проявляет Ворон. Кнут это, конечно, то еще орудие. Особенно когда с ним умеют обращаться. Вопить Гарри начинает уже через пять минут, а через десять отключается. На сей раз в себя его приводит Люциус. Он использует заживляющую магию, которая нежной лаской проходит через все тело, принося мгновенное облегчение. Сильные тонкие пальцы разминают затекшие плечи, а он сам сидит, обессилено привалившись к аристократу, тот кажется, даже не возражает.
Северус спаивает ему очередное зелье.
Так продолжается изо дня в день. Трудно сказать через какое время он испытал первое удовольствие от облегчения после очередных пыток. Острое ощущение наслаждения, что боль окончена, одновременно с удовольствием исцеления, кажется, его мучители это прекрасно поняли. Теперь каждое мучение странным образом смешивалось с удовольствием. Удовольствие могло быть самым разным, От мгновенного исцеления после самой острой боли, когда он почти терял сознание, до долгого выматывающего болезненного воздействия, когда второй стоял рядом, вытирал пот и слезы, и уговаривал немного потерпеть, ну еще немного, и все прекращалось только на грани невозможного.
В какой-то момент этой жестокой игры они начали целовать и гладить его тело, он даже не осознал, когда впервые кончил в руках мучителей. Его долго и сладко целовали после этого, томно лаская и даже скармливая какие-то сладости…
В один из дней его оставили на долгое время висеть в темноте на вывернутых руках. Вероятно, на всю ночь, или меньше, тут не было понятий времени. Мужчины приходили через неравные промежутки, возможно, они делали это специально. Никогда не удавалось определить момент их прихода.
Гарри забылся бессознательным сном, когда ощутил, что его снимают и поднимают на руки.
— Ну, Север, ну разве так можно? У мальчика совсем затекли руки...— ворчал Люциус, привычно осторожно и опытно разминая его плечи, возвращение мышц к жизни было невероятно приятным как то, как их ему разминали, — все, все, даже не спорь, нам надо купаться. Гарри, ты хочешь в ванну?
Гарри только обессилено кивнул, поддаваясь этому мурлычущему голосу. Рывок аппарации и его внесли в бассейн, наполненный изумительной, почти горячей водой, насыщенной ароматом масел, мягко погружая туда. Четыре руки скользят по его измученному телу, отмывая шелковистыми губками грязь заключения. Это даже не наслаждение, это блаженство! Он стонет от удовольствия, которое неоднозначно выражает его разомлевшее тело. Он слышит, как тихо смеется Снейп, И сам улыбается ему в ответ, а Люциус больно целует в губы, но это так правильно и приятно.
В какой-то момент он ощущает в себе пальцы, но это тоже часть удовольствия. Сегодня день удовольствий. Его подсознание прочно знает, целая ночь мучений — должно быть удовольствие, он готов к нему, и подается навстречу, захлебываясь стоном, едва ощутив первую острую вспышку наслаждения.
Теперь смеется Люциус и называет его какими-то глупыми, но нежными прозвищами, точно ребенка, и он согласен. Никто и никогда так его не называл. Горячая вода расслабляет, запах пены и масел кружит голову. Он плотно прижат спиной к телу блондина, и чувствует его возбуждение. Руки Люциуса бесцеремонно щиплют его соски, губы целуют, покусывая шею. В то время, как Ворон поднимает его ноги под колени, забрасывая их себе на плечи.
Гарри всхлипывает от удовольствия, когда в него входит Северус, это совершенно не больно, и даже нормально. Ведь он лежит в объятиях другого, и тот ласкает его кожу и все время, не прерываясь, целует. Ворон резко вбивается в него, с каждым своим движением внутри приближая что-то, чего очень жаждет его измученное тело, каждым следующим ударом вызывая или стон, или вскрик. Наконец Гарри изгибается, в их руках, и почти кричит, но Люциус не дает ему сорваться в оргазм, сжимая его член. Он лишь ощущает, как кончает в нем Северус. И обиженно всхлипывает.
Теперь его целует Снейп, прижимая к себе, укладывая голову на свое плечо. Гарри абсолютно сейчас бессилен, горячая вода и то, что происходит, слишком расслабили его тело, Северус крутит его, как куклу, говоря, что жестокий Люц просто обязан дать возможность получить удовольствие и Гарри. Чем тот незамедлительно и начинает заниматься. Гарри сжимает ногами его талию. Он даже теряется в тех волнах, которые на него накатывают. Для него это слишком, он мечется в руках, крича и рывками уже сам насаживаясь на Змея. На сей раз он обильно кончает, под рычание Люциуса, почувствовав пульсацию внутри, совершенно обессилено и покорно обвисая между двумя мужчинами, позволяя споласкивать себя, точно ребенка. Он полностью вымотан и наполнен негой. Дальнейшее тонет в мареве удовольствия, его вытирают, закутывают и куда-то вроде несут. Ну, пусть он не такой крупный, как они, но все же не маленький... но это приятно, и он проваливается в сон.
====== глава 3. На другой стороне ======
глава 3 На другой стороне.
Пробуждение на сей раз отнюдь не тяжелое. Гарри не сразу понял, что лежит в роскошной мягкой кровати, сжатый с двух сторон спящими мужчинами. В приоткрытое окно светит солнце и доносится птичий гомон.
Всего несколько секунд молодой мужчина обдумывал свои дальнейшие действия, собирался с мыслями, в голове билось только одно: «Окно» — это путь к свободе. И он всего лишь в нескольких метрах от него.
Гарри приподнялся и поморщился, тело побаливало и в некоторых местах ощутимо саднило. Но он привык терпеть и гораздо большую боль, поэтому на такие мелочи для него даже не стоило обращать внимание.
Он соскользнул с ложа, стараясь не задеть спящих, и не заметив, что за ним уже наблюдают. Молодой человек быстро подошел к окну. За окном виден красивый парк. Судя по всему, они на втором этаже.
Даже не оглянувшись, Гарри в порыве распахнул створку, и … защитный барьер тут же отбросил его назад. Гарри запоздало понял, что был слишком наивен в своем порыве, и в смятении оглянулся. Северус сидел уже в кресле и с некоторым разочарованием смотрел на него. Люциус не вставал, лишь повернулся на бок, чтобы с большим удобством наблюдать происходящее.
— И куда же ты собрался, милый?— Снейп довольно саркастично улыбнулся.
Гарри отлично знал, когда тот так улыбается, ждать ничего хорошего не приходится. Он виновато опустил голову.
— Марш в постель.
— Север, ну может не надо? — голос Малфоя был, как обычно в таких случаях, сочувствующим.
Гарри метнулся к нему, сразу ныряя в его раскрытые ждущие объятия, ища поддержку, и понимая, что Снейп отнюдь не шутит. А значит… не стоит ждать ничего хорошего.