Мне нужно чуть-чуть времени, пару минут и я все объясню. Сделаю глоток воздуха, соберу все силы и расскажу. И пусть он откажется от меня после этого, но будет знать, что у меня нет выбора.
Но Максим времени не дал. Он отпустил мое лицо, бросил на меня полный негодования взгляд, развернулся и ушел.
— Стой, — прохрипела я, но он не услышал. Или не захотел.
Я опустилась на ближайшую скамейку и от бессилия зарыдала в голос.
Он считает, что я его предаю. У нас только зародились отношения, я начала вспоминать, что значит быть счастливой и нужной. Но все разрушилось, и виновата в этом я.
В груди болело, нестерпимо жгла горечь вины. Я готова была броситься вслед за Максимом, все рассказать и попросить прощения, но понимание, что он просто уничтожит Дениса, останавливало.
Я выпрямилась, вытерла слезы и встала со скамьи. Завтра после конференции я все объясню Максиму, уверена, он поймет. После того как я выполню свою часть сделки, Денис удалит видео, и я буду свободна.
Я вызвала такси и назвала водителю свой прежний адрес.
Подъезжая к дому, я начала волноваться. Вчерашнее безумие Дениса, его противные поцелуи, бешеные глаза, ужасные слова всплыли в памяти. Я поежилась. А, что, если и сегодня он попытается сделать что-то подобное?
Я замотала головой, избавляясь от ужасных мыслей. Нет, не должен, с ним должны были поговорить, объяснить как нужно себя вести. А я верила Максиму.
Перед дверью в квартиру я остановилась, потянулась за своим ключом, но передумала. Нет, это больше не мой дом и как только я заберу все свои вещи, я отдам ключи Денису.
Все еще волнуясь, я нажала на звонок.
Несколько секунд и передо мной оказался мой муж.
Я не сразу поверила тому, что вижу. Если бы не шок, моя челюсть отвисла.
— Привет, сладкая женушка, проходи.
Денис выглядел так, словно его переехал поезд: один глаз заплыл, лицо отекло и практически все посинело, местами виднелись желтые с фиолетовым синяки. Он передвигался медленно, хромал и держался за ребра, которые были перемотаны плотным бинтом.
Я зашла в коридор и ошарашенно замерла у двери.
— Что, плохо выгляжу? Дружки твои постарались.
Денис хрипло засмеялся, но от боли согнулся пополам и застонал.
— Проходи, не бойся. Не съем.
Я разулась и прошла в комнату.
Страх прошел. В таком состоянии он ничего мне не сделает. Мне даже жалко его стало. Все-таки несколько лет вместе и было у нас много хорошего.
— Почему ты не отменил конференцию?
Денис осторожно сел в кресло и посмотрел на меня одним почти здоровым глазом.
— Ты с ума сошла? Я столько лет шел к этому назначению и отменить? Или ты думаешь, на эту должность больше нет желающих?
— Но как ты в таком состоянии? Что ты им скажешь?
— О, дорогая, я еще могу тебя удивить.
— Сильнее, чем вчера? Вряд ли. Я даже представить не могла, что жила с монстром и извращенцем.
— Лиза, моя маленькая, глупая девочка. Ты даже не понимаешь, насколько плохо меня знаешь.
— Уже понимаю.
Я осмотрела комнату.
— Где я буду спать?
Денис снова засмеялся.
— А разве твое место не в постели мужа?
Я похолодела, но быстро взяла себя в руки. Нельзя показывать Денису, что я боюсь его.
Видимо, мое потрясение читалось на лице, потому что мужчина применительно поднял руки, затем указал на диван.
— Спокойно! Шутка! Ты на диван, я на раскладном кресле.
Такой расклад меня устраивал, и я про себя выдохнула.
От ужина я отказалась. Больше есть еду Дениса я ни за что не стану. Да, и аппетита совсем не было. Ссора с Максимом лишила душевного равновесия, внутри развернулась пустота и чувство одиночества.
Я расстелила постель и легла прямо в одежде. Каким бы побитым Денис ни был, но я ему не доверяла.
Я натянула одеяло до самого носа, желая хотя бы так отгородиться от мужа. Эмоциональные потрясения за день выжали все соки и, как бы я ни хотела быть начеку, все же заснула.
Не знаю, сколько прошло времени, но показалось вечность. Я почувствовала на запястье легкий холодок и непонятную тяжесть. Когда то же самое коснулось второй руки, я насторожилась, но окончательно еще не проснулась.
Щелчок. Я резко распахнула глаза, пытаясь понять, где нахожусь.
Вокруг темно, на стене прослеживаются знакомые обои. Дома. Рукам неудобно, поднимаю их вверх, чтобы понять, что не так и замираю в замешательстве. До моего сонного мозга медленно доходит, что на руках что-то надето.
Твою же мать!
Наручники!