– Малышка, я знаю, что ты боишься уколов, но ты же знаешь, чем опасен укус животного? А если он бешеный? – уговаривает меня, как ребёнка.
– Но он же домашний пёс? Привитый, наверняка.
– Хорошо, давай договоримся так, сейчас пойдём домой, я ещё раз посмотрю, что там у тебя с плечом, и потом решим, хорошо?
– А ты разве врач?
– Но в больницу же ты ехать отказываешься. Значит, придётся довериться мне.
Хочу спорить, но понимаю, что он прав, тем более плечо дёргает всё сильнее. Я слышала много ужасов про бешенство и мне правда страшно. Какие же люди идиоты, как можно таких опасных животных отпускать без намордника гулять?
Поднимаемся в квартиру, Соня поглядывает на Сергея с опаской.
Дома раздеваю малышку, оставляю её в манеже с игрушками. Сергей ждёт меня на кухне.
– Садись, – указывает на стул.
– Я сама.
– Лиза, – качает головой.
– Хорошо! – психую.
Потому что понимаю, я и правда не дотянусь.
– Раздевайся.
– Что?
– Лиза, ну что ты как маленькая. Рубашку расстегни. Ну что я там не видел, а?
От его последних слов вспыхиваю, как мак. И зажимаюсь ещё больше. Потому что на самом деле он многого не видел. Например, растяжек на груди. Да и вообще, с этим кормлением грудь превратилась в какое-то вымя, и прибавила я за беременность прилично. Да, большую часть уже сбросила, и всё же…
– Малышка, – вдруг слышу голос сзади, в ухо. – Ты сейчас напоминаешь мне ту самую невинную девочку, с которой я познакомился когда-то. Не томи, снимай…
Ловкие пальцы расстёгивают пуговицы, и вот, рубашка уже на полу. Чувствую лёгкий поцелуй в плечо. В голове горячий туман, и томление просыпается в давно забытых местах… Понимаю, что моё тело реагирует на этого негодяя, как и прежде. Нет! Не хочу этого!
Отступаю подальше.
– Где у тебя аптечка? – спрашивает Сергей хрипло.
– Там, – указываю на нужный ящик.
– Садись.
Опускаюсь на стул, сердце колотится, как сумасшедшее.
Сергей шелестит чем-то, выставляет на стол антисептик, вату.
К спине прижимается влажная холодная салфетка.
– Потерпи, малышка, немного.
– Ай, – начинает жечь.
Он дует на ранку, я тяжело дышу, пока боль не утихает.
– Всё, моя хорошая.
Приклеивает пластырь, поглаживает мою спину явно не только для того, чтобы успокоить. Мурашки расползаются табуном, и пока я ещё хоть что-то соображаю, вырываюсь из его рук, сбегаю в ванную.
Пока переодеваюсь, слышу, как Сергей разговаривает с кем-то по телефону. Умываюсь несколько раз, чтобы успокоиться. Это так непривычно, слышать его голос в своей квартире.
Выхожу из ванной и застываю на пороге гостиной. Серёжа сидит перед манежем, внимательно рассматривает Соню.
– Ну привет, доча, – трепетно и как-то неуверенно говорит Сергей. Протягивает ей руку. Соня хватает его за палец, встаёт.
– Дать-дать! – требует взять её.
Сергей поднимает её осторожно. Застывает с ней на руках. Они внимательно рассматривают друг друга. От этой картины у меня что-то тёплое взрывается внутри, на глаза наворачиваются слёзы. Было много тяжёлых моментов, когда я мечтала, чтобы Серёжа был рядом. Я отчаянно запрещала себе эти мысли, но они невольно возникали. И теперь… Они снова берут вверх.
– Гась! Гась! – вдруг тычет Соня Сергею в глаз. Он дёргается от неожиданности. – Ось! – хватает его за нос.
Он оборачивается на меня поражёнными глазами.
– Это она показывает глаз и нос, – улыбаюсь невольно.
– А-а. А я уж думал, она хочет меня покалечить, – усмехается. – Дочь, зачем тебе слепой папа?
– Па-па-па-па! – начинает лопотать Соня.
Мы оба замираем, смотря друг на друга. Во взгляде Серёжи сейчас столько тоски, что я просто не могу его прогнать.
– Общайтесь, – выдавливаю кое-как. – Я чайник поставлю.
Ухожу. Боже, как это всё пережить?
Пока я вожусь на кухне, слышу, как Сергей тихо и ласково разговаривает с Соней.
Мне не по себе. С одной стороны, хочется подойти и забрать ребёнка, а с другой… хочется присоединиться. Эти их эмоции на самом деле потрясающе вкусные, если бы они не были отравлены нашим прошлым.
Чайник вскипел, завариваю себе зелёный чай, Сергею делаю чёрный с лимоном и двумя ложками сахара. Замираю с кружкой в руках. Получается, я на автомате сделала чай так, как он любит. Я знаю о нём ещё много мелочей, привычек, которые раньше делали нас единым целым. Но ведь сейчас ничего целого нет.
Слышу звонкий смех дочки, и в душе комом встаёт сожаление о возможном, но теперь уже несбывшемся будущем. Как мы могли бы быть счастливы вместе, если бы всё сложилось иначе…
За что ты всё уничтожил, Сергей? Почему? Что оказалось для тебя более важным, чем это?