– Так я могу помочь, – не унимается гад. – Отделаю тебя, и будет она тебя жалеть.
– Не, вот в жалости я её точно не нуждаюсь. Давай мы лучше с тобой договоримся, – заламываю его руку так, что он начинает скулить, а я продолжаю доносить ему важную информацию. – Я знаю, что ты фотограф. Квартира съёмная, машины нет. Давай я тебя одарю чем-нибудь ценным, а ты свалишь с горизонта, а?
– Что, так в себе неуверен, – подначивает дебил.
– Нет, Антоша. Просто ты меня бесишь очень сильно. А я могу и правда быть тем ещё быдлом. Однажды не удержусь и проломлю тебе башку, если ты клешни к моей жене потянешь. А оно мне надо? Нет. Да и тебе не очень. А так все будут в шоколаде. Ты с бабками, я с женой. Она и так со мной будет. Сейчас повыделывается немного, и сдастся.
– А что ж ты кинул её? Это от хорошей жизни с тобой она сбежала?
– А это тебе знать не нужно. Уясни главное. Она моя, и я её всё равно никому не отдам! Ни-ко-му! – цежу в его ухо.
– Пусти, – затихает.
Отпускаю руку, вырывается из-под меня, откатывается в сторону. Садится. Вытирает рукавом кровь из-под носа, но уже не кидается.
– Курить будешь? – протягиваю ему сигареты.
– Не курю, – смотрит раздражённо.
– Так я тоже бросаю. Да вот только не получается ни хрена. Давай, по последней, а?
Тянется за сигаретой, прикуриваю ему и себе, выпускаю дым. Всё, реально последняя. Потом бросаю эту гадость.
– Ты, Антоша, серьёзно подумай, – продолжаю я. – Ты видишь во мне зло, думаешь, что Ли… Майя меня боится, или ещё какую-то хрень. Но всё не совсем так. Она обижена на меня, она показывает характер. Но главное в том, что она меня всё ещё любит. А с тобой если она и общается, то только назло мне. Тебе самому не противно быть третьим лишним?
– А может, здесь третий лишний – ты? – усмехается.
И самое поганое, что я не знаю точного ответа на этот вопрос. Насколько у них вообще всё серьёзно?
Слышу в коридоре шаги. А вот походу и участковый.
– Подумай, Антоша. Моё предложение в силе. А сейчас мне пора.
Выхожу, здороваюсь с участковым. Пока решаем с ним общие вопросы, выглядывает блондин. Уже умылся и переоделся. Шустрый какой.
– Вы насчёт собаки? – встревает в разговор.
– Да, – басит участковый.
– Я видел ещё одно нападение на ребёнка. Могу стать свидетелем.
Ну как же без тебя, уродец!
– Давайте пройдём в квартиру к пострадавшей, мне нужно составить протокол и всё записать, – предлагает участковый.
И я, скрипя зубами, пропускаю блондина в квартиру к Лизе. Если он сейчас продолжит меня бесить, боюсь, добром это всё не закончится.
Лизу не видно. Скорее всего, ещё укладывает дочку. А может, она заснула вместе с малой?
В голове выстреливает воспоминание… Бывало так, что я поздно возвращался с работы, и заставал Лизу уже спящей. Любил я такие моменты. Забраться к ней под одеяло, такой нежной, тёплой, сонной. Разбудить её поцелуем и ласкать потом до сладких судорог.
М-м-м. Бросаю взгляд на закрытую дверь в комнату, сглатываю, как голодный зверь, от которого спрятали там самое вкусное лакомство.
– Так, куда проходить? – спрашивает участковый, оглядываясь в прихожей.
– Я думаю, на кухне будет удобно, – подаёт голос блондин.
Прошиваю его взглядом. Ты посмотри, какой борзый засранец, будет он ещё в квартире моей жены распоряжаться.
– Да, Григорий Павлович, проходите на кухню, – провожаю участкового, сам разворачиваюсь к блондину. – Ты тупой? Я же попросил не бесить меня.
– А что я такого сказал?
– Не догоняешь?
– Что у вас тут происходит? – слышу взволнованный голос жены.
– Всё хорошо, – разворачиваюсь к ней с невинной улыбкой. – Гостей встречаю, видишь.
Лиза сканирует нас беспокойным взглядом. Вижу, блондин тоже пытается состроить самое невозмутимое лицо.
– Антон, всё нормально? – звучит настороженно её голос.
– Да, Пчёлка, всё хорошо. Я зашёл, чтобы дать показания участковому. Он на кухне.
“Пчёлка???” Бешусь в тихой ярости внутри, но внешне стараюсь держать покерфейс. Кабздец тебе, Антоша.
Заходим на кухню следом за Лизой. Участковый уже разложил на столе бумаги, пишет что-то.
– Итак, собака напала на вашу жену во сколько? – не поднимая головы.
– Около одиннадцати, – отвечает Лиза. – И этот человек мне не муж, – добавляет зло.
Я с раздражением поджимаю губы, но не спорю.