Они не отказались от прошлого, в котором Богдан был любящим, заботливым и терпеливым отцом, и приняли то, что он — живой человек со своими темными тайнами.
Я бы не хотела, чтобы мои дети жили с ненавистью к отцу за его обман. Она бы их разрушила.
Сквозь сон чувствую пинок в животе. Наш третий малыш будто подбадривает меня и соглашается с моими мыслями, что его папа хоть и козел, но любимый.
Да, любимый, и мне нет смысла переубеждать себя в обратном. Я не отказываюсь от этой правды.
Я люблю Богдана и буду любить даже после развода, и только любовь не позволила мне утонуть в гневе, ярости и обиде. Именно она заставила поверить в то, что в Богдане есть еще лучик света и что ему надоело жить во лжи.
Только любовь помогла мне увидеть в Доминике одинокую девочку, которая тогда при нашей встрече под оскорблениями прятала крик о помощи и о тоске.
Сквозь сон я сладко причмокиваю и с мычанием еложу головой по мягкому подлокотнику. Я
выныриваю из теплой и уютной дремоты и возвращаюсь в реальность.
Приоткрываю глаза. Богдан смотрит на меня и не моргает, будто вошел в какой-то наркотический транс, и меня это даже немного пугает.
— Сколько времени прошло? — хрипло спрашиваю я в попытке оживить Богдана, который сейчас похож на мрачную восковую фигуру. — Долго спала?
Богдан молчит около минуты, прикрывает веки и шепчет, ослабляя галстук на шее:
— Если бы не ты, все было бы иначе…. — сводит брови вместе до глубокого излома на переносице. — Я был бы другим человеком…
— Каким? — едва слышно спрашиваю я.
— Плохим человеком, — шумно выдыхает он. — И очень жестоким.
Он хочет сказать еще что-то, но в кабинет вваливается громкий Аркадий:
— Бросили нас и сбежали? Или это было стратегическое отступление?
— И кажется, — за ним показывается тихая и хмурая Света, — нас не ждали, Аркаш. мы помешали.
Глава 59. Мне больно
— Тогда пошли выпьем кофе, раз мы помешали, — Аркаша разворачивается и хочет торопливо ретироваться, но я не даю это сделать.
— Стоять, — зеваю и прикрываю рот ладонью. — Рассказывайте.
— Да было бы что рассказывать, — Аркаша разводит руки в стороны. — Света и Доминика сначала посрались, а потом обе разрыдались.
— Заткнись, — шипит Света.
— Потом Доминика раз десять назвала папу козлом, — Аркаша чешет висок, — раз пять повторила, что ненавидит его и что он будет гореть в аду, потом опять сцепилась со Светой и опять были слезы.
Света скрещивает руки на груди и смотрит перед собой заплаканным глазами.
Богдан сжимает переносицу:
— И что в итоге?
— Потом и мне прилетело, — Аркадий пожимает плечами, — и опять свелось к тому, что ты козел и урод.
— Понятно, — сдержанно отвечает Богдан, — и да, справедливо.
— Потом опять слезы, когда Света написала ей на бумажке свой номер телефона…
— Ты дала ей свой номер телефона? — удивленно кошусь на Свету.
— Да, — на меня не смотрит и хмурится.
— Зачем? — интересуется Богдан.
— Не знаю! — рявкает на не Света. — Что ты пристал?! Настрогал мне сестру, а теперь спрашиваешь, зачем ей мой номер телефона?! Чтобы звонила мне! Жалко мне ее стало! Дура такая! — брызжут слезы из глаз. Прижимает ладони к лицу, — и еще…
— Да, она ее на свадьбу пригласила, — вздыхает Аркаша.
— Что? — Богдан медленно и недоуменно моргает.
— Да! — Света опять в гневе смотрит на него. Сжимает кулаки. — Вырвалось, блин!
Не знаю зачем! Так получилось! Вы-то сбежали!
— Только Доминика отказалась, — Аркаша скрещивает руки и вальяжно приваливается к стене.
Смотрит на Богдана, — потому что там будешь ты. Она тебя явно невзлюбила, пап.
Богдан массирует переносицу:
— Ожидаемо.
— Пригласила Доминику на свадьбу? — сажусь. — И не обсудила это с Андреем?
— хмыкаю. — Ему вряд ли это понравится.
— Мам я знаю что он тебе звонил, — света переводит на меня сердитый взгляд, — и знаю, что разговор у вас не задался. Да, ему не нравится, что объявилась Доминика, но… ему некуда деваться. Он даже хотел сегодня со мной пойти, но… короче, мам, еще пара дней и он примет то, что у меня есть сестра.
— А ты сама этот факт приняла? — тихо интересуюсь я.
— Я это факт можно не принять? — усмехается она. — Принимаю я или нет, но Доминика была и будет. А он, — вскидывает руку в сторону Богдана, — ее отец.