Хотя я ее не отпускал. Она все еще моя, просто некоторое время живет на расстоянии. Я простил ей оскорбительно письмо, где я был гандоном, свиньей, куском говна — и это лишь малая часть эпитетов. Я их не все запомнил, потому что моя психика заботливо постаралась вытеснить уничтожающие мое мужское достоинство слова.
А вот Рита меня не простила.
Я по-прежнему не могу до нее дозвониться, видеть меня она тоже не хочет. Не приехала в ресторан. Впервые в жизни, сидя за накрытым столом и готовый дать отмашку скрипачу, едва бы моя малышка присоединилась к ужину, я почувствовал себя по-настоящему одиноким.
Меня такой волной безнадеги накрыло, что в грудине все эмоции сжались и почти вырвались наружу с воем. Это была настолько сильная безысходность, что хотелось завыть реально.
В ресторане отдыхали и другие гости, компании одиноких красивых девушек, скучающих в дорогом заведении со скромным бокальчиком коктейля. Они икали знакомств. И я бы мог снять себе понравившуюся девушку. Накормить, прокатить на премиальном авто и уже через пару часов поиметь в отеле.
Но я себе это не разрешил. Да и похоть будто отрезало. Я просто сразу вспомнил свое состояние, когда проснулся наутро с Виталиной, как я себя хуево ощущал и физически, и морально, и повторять такое не было желания.
Запал к работе тоже угас. Когда Рита была дома и отказывалась от моих подарков, это давало стимул двигаться вверх. Зарабатывать больше, чтобы иметь возможность ее удивить более роскошным презентом. Таким, от которого она бы точно не отмахнулась. А сейчас что? Для кого? Мне так плохо без моей куколки…
Власов, прокашлявшись, опять переминается с ноги на ногу.
— Мирон Олегович, я бы хотел уйти… — вполголоса говорит Антон.
Я это действительно услышал или показалось?
— Что ты сказал? Уйти?! — переспрашиваю и стучу кулаком по столу, отчего фарфоровая кружечка с недопитым кофе со звоном подпрыгивает. — Не беси меня, Власов! Куда ты собрался?
Антон вздрагивает синхронно моему удару.
— То есть я хотел сказать, не уйти… а выйти… из машины, — с заминкой отвечает. — Вчера у ворот вуза я заметил парня, кажется, одногруппника Бельской. Он нелицеприятно высказывался о Маргарите…
— И что он говорил? — устало растираю переносицу.
Что за мямля вселилась в Антона? Злит неимоверно.
— Что-то связанное с проституцией. Малой ее задирал.
Застываю с пальцами на лице.
— А ты?..
— А что я? — хмыкает Власов. — Очевидно же, что это юношеский максимализм. Знаете, как в школе за косички дергают, чтобы привлечь внимание. Я посчитал неуместным вмешиваться и…
— Ты ебанутый, что ли? — медленно возвращаю руку на стол и сжимаю ее в кулак. — В смысле неуместным? Риту назвали проституткой, а ты ничего не сделал?
Власов вытягивается в струнку. Смотрит на меня своими тупорылыми, блядь, глазами. Или это я на фоне разлуки с Ритой стал видеть помощника под такой призмой?
— Я не мог совершить что-либо без вашего приказа.
— Так почему не позвонил? Специально для тебя человечество изобрело устройство для коммуникации на расстоянии, — хватаюсь за телефон.
— Не успел.
— Тогда учись жить своим умом и хоть изредка им пользоваться! — не выдержав, встаю с кресла. — Ты рожу его запомнил?
— Да, — опускает голову.
Бросаю взгляд на настенные часы.
— Когда у Риты заканчиваются пары?
— В два… вроде бы… — несмело отвечает Власов. — Предлагаете разобраться с тем парнем? Я вас правильно понял?
— Ну, наконец-то, Власов! Можешь же иногда соображать. Варианты есть?
— Классика никогда не выходит из моды, — ухмыляется Антон. — Отвезу за город и заставлю могилу рыть. Напугается до усёра. Потом пришлю вам видео, как всегда.
— Нормально, — киваю я и сдергиваю со спинки кресла пиджак. — Возьмешь мой внедорожник, только не забудь сначала открутить номера. Но прежде чем разбираться, позвони в вуз нашей общей знакомой докторице и выясни, что это за фрукт такой дерзкий. Кто его родители. Нужно учесть все.
— Понял, Мирон Олегович, — кивает и удивленно наблюдает, как я одеваюсь. — А вы тоже куда-то собираетесь?
На подобные «темные» дела Власов, разумеется, ходит один и щедро за это вознаграждается. Я не идиот, чтобы светить свое лицо.
— Да, я поеду к Рите. Соскучился по ней. А к чему вообще этот изумленный тон?
Глава 12
Припарковавшись напротив вуза, не свожу взгляда с главного входа. Через машину от меня сидит во внедорожнике Власов.
— Мирон Олегович, — раздается его голос в динамике телефона, — видите долговязого парня в красной куртке? Тот самый Ковылин. Это он задирал Риту.