– Выходит, контрразведка КГБ проспала? – задал вопрос я. – И если бы не воры…
– Эх, Валентин, – перебил меня Степаныч. – Кое-что контрразведка знала и до этого. Но дело в том, что КГБ было запрещено работать по высшим должностным лицам из центрального партаппарата. Категорически запрещено! – повторил Нефедов. – А для «помощи братским компартиям» использовали не сотрудников разведки КГБ, а офицеров ГРУ.
– Леонтьева? – переспросил я.
– Не исключаю, – покачал усами Нефедов. – Курировал «братские поставки» генерал-майор ГРУ Тихонов. Под началом которого и начинал служить Леонтьев.
– Тихонов? – переспросил я. – Который погиб в начале первой чеченской, разбившись в подстреленном с земли вертолете?
– Да. Дело в том, что у Тихонова на тот момент появилась слишком большая власть. Его убрали.
– Тот, кто убрал, разумеется, жив?
– Жив. Это Филипп Семенович Глушков. Папа «кондитерского магната».
– Глушков?!
Кто же не знает Филиппа Семеновича?! Его теперь любая дворняга в лицо узнает и гавкнуть не посмеет. Филипп Семенович из тех, кто всегда впереди и на белом коне. Во времена брежневского застоя – партийно-комсомольский чиновник, при Андропове – председатель специальной партийной комиссии по борьбе с коррупцией во властных органах, при Горбачеве – поборник гласности и ускорения, в августе 91-го отдыхал на Черном море, но как только стало ясно, что ГКЧП провалился и органы КПСС ликвидируются, тут же оставил отдых и прибыл к Белому дому, ставшему символом победившей в России демократии. Далее – разоблачитель и ниспровергатель сталинизма и тоталитаризма. В своей родословной сумел откопать дворянские корни и дюжину близких родственников, репрессированных людоедским коммунистическим режимом. После ухода с политической сцены Бориса Ельцина патриот земли русской – один из лидеров партии «Отчизна», депутат Госдумы и президент Общественного гуманитарного фонда.
– ЦРУ взяло в разработку Глушкова, как только он получил пост в международном отделе ЦК КПСС. То ли психологи у американцев классные, то ли случайное стечение обстоятельств, но в этом потенциальном предателе они не ошиблись. Начали с малого – с нелегального вывоза из России предметов старины и искусства. С помощью того же Глушкова разведка вышла и на торговую мафию. Торговая мафия, тем временем, окончательно срослась с партаппаратом. Ты ведь сам помнишь, хоть и пацаном был. В магазинах шаром покати, но зато все, что угодно, можно достать из-под прилавка, по знакомству. И в это самое время в Москве появляется дерзкий бандит, именуемый Пиночетом. Прозвище получил он такое потому, что носил такие же черные очки и усики, как известный диктатор. Так вот, этот Пиночет бросил вызов и торговой мафии, и «воровским генералам». Иными словами, стал бомбить «цеховиков» и нечистых на руку торговых работников. Именно он совершил ряд налетов на тех несчастных, что, собираясь в Израиль, хотели вывезти золото и прочие ценности. Авторитетам старой закваски Пиночет пришелся сильно не по вкусу. Мало того, что мокрушник и беспредельщик, он еще и нарушитель всех возможных «блатных понятий». Блатной ведь, руководствуясь старыми понятиями, не должен вмешиваться в политику, заниматься коммерцией, идти на сговор с властью, милицией.
– Про Пиночета я слышал, – проявил осведомленность и я. – Его как раз и прикрывала милиция. В газетах про то писали, причем не так давно.
– Пиночет сумел завести дружбу с Глушковым, – кивнул Степаныч, – а Глушков был женат на дочери генерала милиции одного из замов министра внутренних дел Щелокова.
– Слушай, а как воры смогли узнать, что Глушков связан с западными разведками? – задал я уточняющий вопрос.
– А это, знаешь ли, они нам не доложили, – криво усмехнулся Степаныч. – Скажу тебе только, что собственная разведка и контрразведка у авторитетов были поставлены на совесть. Там разные люди были. Например, Лева Лис. Воевал в Отечественную, два ордена Славы имел. Он к компромиссам призывал, к контактам с органами при крайних обстоятельствах. А вот Ваня Изумруд, тот строгий ревнитель понятий… Как ни парадоксально звучит, но они готовы были сдать КГБ Глушкова с потрохами.
– Только тот взять не мог.
– Вот именно. Разработка высших чиновников партаппарата строжайше запрещена, – еще раз напомнил мне Нефедов.
– В скором времени американцы получили ценнейшую информацию о наших оружейных и технических поставках в одну из африканских стран. Именно там и находился по своим международным делам Филипп Семенович. Единственное, что могла сделать контрразведка, это приставить к Глушкову своего верного человека, который должен был контролировать каждый его шаг и собрать неопровержимые доказательства его контактов с ЦРУ. Только тогда руководство КГБ дало бы добро на разработку и прочие действия по изобличению шпиона. Однако офицер КГБ был устранен с помощью «медовой ловушки».
– Женщина?
– Да. Опытный оперативник оказался слаб по этой части. Как говорится, все не без греха. Ночь любви закончилась для него в местном госпитале с неизвестным отравлением. Между тем, Глушков оказывается в самом центре операции, задуманной лучшими головами из Ленгли.[7] Африканцы должны были расплатиться с нашими за оружие. И не деньгами, а алмазами с местных приисков на очень крупную сумму. Доставить алмазы в аэропорт должны были шесть офицеров КГБ из недавно созданного спецназа «Вымпел» плюс четверо африканских коммандос. Однако по пути в аэропорт их ждала хорошо подготовленная засада. Все сотрудники КГБ погибли, алмазы были захвачены боевой группой цэрэушников. И некоторая часть, в качестве награды, была передана Глушкову. Есть сведения, что он находился неподалеку от места боя и в его присутствии добивали раненых «вымпеловцев».