– Т-так, – согласилась администратор.
Официантка тут же потеряла весь боевой запал, сдулась словно шарик.
– М-может, мы как-то договоримся? – Она глянула на Давыдова из-под ресниц, посыл опять был ясен как день.
– Можем договориться до суда, – кивнул мужчина, чем едва не довел эту нахалку до обморока.
Потом Иван настоятельно попросил посетителей кофейни удалить отснятое ими видео, аргументируя вторжением в частную жизнь. Кто-то послушался, а кто-то наверняка успел уйти… Не удивлюсь, если через несколько часов и этот материал о Давыдове станет «вирусным», как ролик моих сыновей.
– Пойдем отсюда, а? – предложил мне мужчина.
Я гипнотизировала чашку с кофе.
– Пить мне все равно расхотелось, – поджала губы я. – Особенно этот кофе. Какие гарантии, что туда никто не плюнул?
– Никаких, – поморщился Иван.
Мы поспешили покинуть эту кофейню с откровенно диким персоналом, на улице мне даже задышалось легче. Только вот отвратительная сцена так и стояла перед глазами…
На этот раз направление задавал Давыдов. Укромный пятачок под мостом, где мы вскоре припарковались, когда-то был нашим «особым» местом. Наверное, именно из-за этого он в одночасье всколыхнул во мне столько забытых воспоминаний…
– Прости меня, Маша, – тут же сказал Иван, стоило мне забраться к нему в автомобиль для разговора.
Под мостом делить территорию и упираться не хотелось, да и произошедшее в кофейне меня несколько вымотало.
– За что именно? – насторожилась я.
– Сейчас конкретно за эту сцену с официанткой, – поморщился Давыдов.
– И часто с тобой такое бывает?
– Часто, – не стал таиться он. – Всякое бывает. Никуда не деться от побочной стороны популярности.
– Можно подумать, ты для такого отношения с собой не давал повода! – фыркнула я.
Красивый, успешный мужчина сам по себе становится объектом охоты молодых и жадных до гламурной жизни, а уж если этот мужчина еще и известная медийная личность… Все это я прекрасно понимала без объяснений Ивана, только вот мне все равно хотелось его уязвить посильнее, чем и занималась.
– Я мог бы сейчас кинуться в оправдания, спустить всех собак на неадекватность некоторых фанаток, но не хочу тебе врать, Маша, – сказал Давыдов. От его серьезного решительного взгляда у меня по телу пошли мурашки. – Я не жил монахом.
– Пф-ф! – фыркнула я.
Ничего другого и ожидать не стоило. Может, мне и хочется иногда побыть наивной, верить в любовь до гроба, супружескую верность и прочие романтические сказки, но я далеко не дурочка.
– Я всегда стремился выбраться из грязи и нищеты, ты знаешь. А когда добился славы и денег, оказался не готов к такому испытанию, – честно признался Иван. – Клубы, фанатки, склонные на все ради моего внимания… Я никогда ничего не просил, сами предлагали. Не отказывался, да. Никто из нас, молодых спортсменов на пике популярности, не отказывался…
– Зачем ты мне это рассказываешь? – поморщилась я.
С одной стороны, меня поражала откровенность Давыдова. А с другой, правда оказалась неприглядной и причиняла боль. Все еще причиняла…
– Потому что хочу, чтобы ты знала: я ничего от тебя скрывать не буду. Что ни спроси – отвечу честно. – Я вглядывалась в его такое знакомое незнакомое лицо и понимала, что Иван был искренен. – Я учусь на собственных ошибках.
– Даже если эта правда мне не понравится? – изогнула брови я.
– Правда вообще редко кому нравится, да, Маню… Маша, – исправился мужчина.
– И зачем мне это? – повторно изумилась я.
– Потому что только так, надеюсь, я смогу вернуть твое доверие и быть рядом.
– Быть рядом? – переспросила я и тут же горько рассмеялась. – Не поздновато ли? И с чего ты решил, что мне вообще это надо?
– То, что было у нас с тобой…
– Прошло, – резко закончила за него я. – И забылось.
– …со мной больше не повторилось и не повторится, если мы будем порознь. – У Давыдова оказалось отличное от моего мнение. – Только говорить мы никогда не умели, если бы не эти недомолвки…
– Недомолвки? Да ты сам никогда ничего не слушал! – вспыхнула словно спичка я, сама себя выдав. Когда прошлое остается в прошлом, оно уж точно не вызывает столько эмоций. – Если уж вбил себе в голову что, то переубедить было невозможно!
– Все из-за того, что я терял эту голову от любви к тебе и слишком боялся, что ты меня бросишь.
– Брошу? Что за бред! – В отличие от сдержанного Ивана, я не ограничивала себя ни в резких жестах, ни в громкости, ни в словах.