– Алло? – отозвалась Виктория сонным голосом, подняв трубку с третьего гудка. – Иван Александрович?
Давыдов кинул взгляд на часы, что нагло показывали половину третьего ночи. Он и не понял, когда время успело пробежать, опять помощницу подорвал с постели.
«Изверг, – решил про себя Иван. – Сатрап и деспот. Еще и узколобый».
– Прости, Вика, что разбудил.
– Ничего, шеф, – ответила, подавляя зевок, девушка. – Я уже привыкла, что в этой стране вам ночью не особо спится.
Славная в корень зрела, после прилета его мучила бессонница.
– Я просто хотел уточнить: ты заказала цветы для Князевой?
– Да. И ювелирку.
– Подкорректируй заказ, – отдал распоряжение он. – Ей должны привезти только орхидеи, никаких других цветов.
– Где я столько орхидей возьму, чтобы обставить всю студию? – изумилась Виктория. Она редко проявляла при нем эмоции, чем еще раз доказывала свою принадлежность к скрывающимся андроидам.
– Ты справишься, я уверен. И на ювелирку моих денег не жалей. Пусть будет что-то стоящее, я сегодня лажанул.
После его признания помощница не сразу ответила, но, когда заговорила, в ее голосе появился несвойственный девушке сарказм:
– Так, может, и выберете самостоятельно?
Похоже, Славной поднадоели капризы начальства и ночные звонки, но Давыдов не тушевался. В конце концов, он за эти неудобства платил ей тройную зарплату.
– Полагаюсь на твой идеальный вкус.
Утром все прошло как по маслу. Князева впечатлилась, позвонила. Он уже рассчитывал, что сегодня вечером крепость принцессы падет и Иван получит свою награду, как девушка отказалась от побрякушки.
Ни одна из его любовниц не отказывалась от знаков внимания, наоборот, жаждали поглубже запустить руку в его кошелек. А Манюня… Она всегда умела удивлять.
Давыдов разозлился, но заставил себя действовать хитрее. Он должен был выйти победителем в этом противостоянии, сдаваться не умел. Поэтому дал Князевой время подумать, вечером, был уверен, они вместе отужинают в ресторане.
Если она не согласится добровольно, он уже подготовил запасной план.
Рабочий день шел своим чередом, а буквально после обеда стала твориться форменная х***ь.
Постоянные заказчики меняли фотографа, отказываясь от услуг Князевой. Он пробил по своим каналам, и причина поставила его в ступор. Кто-то пустил слушок, что Машка лучше щелкала местечком между ног, чем фотоаппаратом.
Уважающие себя фирмы не хотели иметь дело с непрофессионалом, хотя нашлись и те, кто попробовал заказать Князеву не как фотографа, раз уж на нее снизошла такая слава…
Давыдов вызвал Машку, выложил ей шокирующую новость и добился именно той реакции, которую ожидал.
На мой вопрос Иван должен был еще больше взбелениться, показать себя во всей неприглядности. Тогда бы я даже не поленилась собственноручно принести сюда орхидеи и запихнуть Давыдову в…
Но мужчина смог меня удивить.
Он взял и расхохотался, запрокинув голову.
– Я так и знал, что ты с фантазией, Князева, – сказал Давыдов, отсмеявшись. – Есть мысль, кто решил подмочить тебе репутацию?
– Ты мне веришь, что ли? – просипела я, не справившись с изумлением.
– Я хоть, по-твоему, и узколобый, но далеко не идиот, – ответил Иван. – Водись за тобой такое, не работала бы ты в «Гранде» столько лет, еще и со славой одного из лучших фотографов. Да и твоя реакция на новость говорит сама за себя.
– То есть ты меня банально спровоцировал сейчас на эмоции? – В груди все полыхало от возмущения.
– Доверяй, но проверяй – слыхала такое, Князева? – выгнул бровь Иван, и на это мне было нечего добавить. – Поэтому иди сюда, посмотрим список. Вдруг он натолкнет тебя на нужные мысли.
– Не нужно списков, я прекрасно знаю, кто меня подставил.
– И кто? – обманчиво спокойным тоном поинтересовался он. – Таких героев нужно знать в лицо.
– Бобров Виталий Валентинович – исполнительный продюсер «Айтин», – тяжело вздохнула я.
Его вчерашние угрозы говорили сами за себя.
Только вместо переживаний за собственную карьеру я чувствовала брезгливость. Как можно опуститься до такой подлости? А еще мужиком притворялся!
– Не дала? – Давыдов был похож сейчас на зверя, что вот-вот кинется на добычу. Страха я не испытывала, прекрасно понимала: его злость адресована не мне. – Разберемся с твоим Бобровым.
По всему, ответ на предыдущий вопрос ему не нужен был, я и не стала заострять внимание на собственной личной жизни. На то она и личная.