– Публичных извинений разве не хватит? – хмыкнула я.
– Этот Бобров знал, на что бить, если медиаспециалисту подмочить репутацию, то к нему мало кто решится обратиться в будущем. Даже те, кому, в общем-то, плевать на суть скандала, – сказал Давыдов. – Поэтому тебе нужна белая сенсация, перекрывающая черную.
– И что ты предлагаешь? – я прекрасно знала все то, о чем говорил мужчина. Проработала ведь в этом акульем бизнесе немало. И уже просчитывала варианты, как можно было вернуть доверие клиентов. – Поучаствовать в благотворительности? Сделать фэшн-выставку?
– Взять у меня интервью.
– Что? – едва не расхохоталась я. – Ты не даешь интервью!
Иван довольно хмыкнул.
– Ты следила за моей карьерой?
– Пф-ф-ф! Больно надо! Просто слышала… – Прямо почувствовала, как к лицу жар прилил! – Известные люди, оберегающие свою личную жизнь, редкость в нашем бизнесе.
– Бокс мне полностью компенсировал публичность, – пожал плечами он. – Столько лет у всех на виду.
– Мне казалось, ты именно этого и хотел, – тихонько добавила я, кусая губы.
Давыдов отвел взгляд.
– Хотел и получил. – Линия плеч мужчины стала напряженной. – Возьмешь у меня интервью, сделаешь ряд снимков, и заказчики опять пойдут косяком.
– Я не журналист!
– Ты всегда хотела писать, разве нет? – вдруг спросил Иван, пристально глядя мне в лицо.
И от этого его взгляда все воспоминания стали ярче.
Я действительно когда-то мечтала окончить филологический, но все, что сумела, – курсы фотографов и заочное высшее в политехе. Дети, работа… журналистская карьера отнимала бы непростительное количество времени, которое я не могла забрать у мальчишек. Да и перегорело как-то… Фотография меня теперь привлекала значительно больше.
– Что было, то прошло. Мне нравится то, чем занимаюсь.
Я ведь и замуж выйти за Давыдова мечтала. Так что теперь?
Наши мечты на то и мечты, что не обязаны сбываться.
– Не пригласишь меня на кофе? – вдруг спросил Иван, опять возвращаясь к образу наглого себя.
А ведь я только успела расслабиться!
В окошко с моей стороны постучали. Я открыла дверцу.
– Ну наконец-то, Машенька! – едва ли не пропел Широкий. – Заждался уже! Машинка сломалась? Починим!
Я и слова сказать не успела, как он помог выбраться мне из авто и подмигнул вконец опешившему Давыдову:
– Спасибо, шеф, что доставили мою радость!
Судя по лицу Ивана, ему эта благодарность Артема явно поперек горла-то встала…
Не будь Давыдов Давыдовым, стерпи он все это молча и останься в машине!
Нет, выбрался наружу, уставился на Широкого волком. Того и гляди дыру протрет аккурат между глаз!
– Машенька? – притворно спокойно переспросил Иван. А сам губы поджал, кулаки стиснул – кипит!
И с чего, спрашивается?
Я – женщина свободная!
– Да, Машенька-Машутка, – едва ли не пропел Артем, обнимая меня и зачем-то крепко притягивая к своему боку, словно всегда имел на это право. – Обещалась пораньше прийти, я уже и ужин приготовил к твоему приходу, заждался! Вот вышел встречать.
– Ужин? – голос Давыдова уже стал похож на змеиное шипение.
– Могу же я Машеньку с работы по-человечески встретить и позаботиться?
Я дернулась, но Широкий держал крепко – намертво приклеил меня к своему телу!
На Давыдова было страшно смотреть, он уже пятнами пошел, а Артем, для чего бы ни затеял этот цирк, только во вкус вошел!
– Я же знаю, что она толком питаться забывает в своей студии, приходится следить.
Ох, какой заботливый! Прямо зубы сводит!
– В этот раз твой ужин мимо кассы, – сказал Иван, мстительно прищурившись. Видимо, ждал ревности от Артема, но тот был воробей прошаренный, стреляный и креативный. – Мы уже поужинали в ресторане.
– Вкусно было, Машенька? – обдал горячим дыханием мое ухо.
Я вздрогнула, а Давыдова перекосило, словно удар хватил.
– Ну ничего так, – проблеяла, совершенно не понимая, что происходит.
– Вот и хорошо, – довольно выдал Широкий и погладил меня по плечу. – А ужин не пропадет, плавно перетечет в завтрак.
Иван дернулся вперед да об машину стукнулся, совсем забыл, что его спортивная крошка перед ним стоит, так бы уже снес Артема одним ударом на асфальт. Судя по всему, именно такое желание мужчина и испытывал.
Я потянула друга к подъезду, он не сопротивлялся. Сам всегда обладал прекрасной чуйкой, когда уже перегибает палку.
– Ну, бывай, шеф, – отсалютовал застывшему Ивану. – Спокойной ночи.
– Ага, – брякнула я и, даже не попрощавшись, поспешила поскорее покинуть место возможных боевых действий.