Женщина обожгла его ненавистным взглядом и, круто развернувшись на каблуках, поспешила уйти в дом. Виталий кинулся за ней.
– Прямо киношное мыло, – присвистнул Давыдов, глядя им вслед. – Побудь здесь, Князева, я сейчас.
С этими словами он скрылся в доме, я же осталась слушать пение сверчков. На душе, несмотря на безобразную сцену, в которой принимала непосредственное участие, было удивительно спокойно.
Иван долго не возвращался, на благотворительный вечер – сборище высокостатусных лицемеров – идти не хотелось.
Я успела замерзнуть.
Дни еще были жаркими, но ночи уже несли с собой привкус почти пришедшей осени. Не успеем оглянуться, как за сентябрем и дожди проливные пойдут…
Вот-вот школа опять гостеприимно откроет свои двери, мальчишки догуливали последние свободные деньки.
Я так сильно задумалась, что пришла в себя только тогда, как на плечи лег пиджак, еще державший мужское тепло. В нос ударил аромат парфюма Давыдова.
– Замерзла? – шепнул Иван мне на ухо, не спеша отстраняться, так и обнимая за плечи.
– Ты долго.
– Публичных извинений Боброва приносить не будет, но репутацию твою среди заказчиков обещала поправить, – ответил мне. – Умная баба, хоть и… на любителя.
Он не сказал «страшная», хотя и так было понятно, что именно это имел в виду.
– Что ты ей сказал?
– Ничего такого и не потребовалось, ты все сказала сама, – хмыкнул Давыдов. – Хорошо держалась, Маша.
В его голосе прозвучала неприкрытая гордость.
– Это было легко, когда не чувствуешь за собой вины, – пожала плечами я. – Как Светлана?
Почему-то от мысли, что эта женщина сейчас рыдает, закрывшись в туалете, мне становилось не по себе. Одного взгляда на Боброва хватало, чтобы понять: такой за красоту души не полюбит.
– Не знаю, я помог ей сбежать от назойливого мужа и поймал такси. Дальше пусть сами разбираются.
– И даже в зубы ему не съездил, как обещал? – Я обернулась через плечо на улыбающегося Давыдова.
– Не мог отказать себе в таком удовольствии.
– Прямо герой! – не смогла сдержать смех я.
Иван развернул меня к себе, от его пристального взгляда на мои губы тут же стало жарко.
– Может, мне и благодарность положена?
Я почувствовала прилив игривого настроения, словно пузырьки шампанского ударили в голову, а ведь ни капли алкоголя не пила.
– Мне тебе ее выписать? – облизала губы я, сознательно дразня мужчину.
Тот, словно приклеенный, потянулся ближе. Мы едва лбами не столкнулись, расстояние между нами сузилось до нескольких сантиметров.
– Боюсь, я не утерплю, можно задаток? – прошептал он и коротко поцеловал. – Машка…
– М-м-м?
– Прогадала ты с Широким, я же лучше, – хрипло выдал Давыдов.
– Что?
Голова у меня уже поплыла, сообразить, о чем мужчина вдруг завел разговор в такой неподходящий момент, сразу не получилось.
– Ну сама подумай, что тебе может дать простой менеджер? – хмыкнул Иван, немного отстранившись.
– Артем не просто менеджер, он сын Зарецкого, владельца компании… – протянула я, пытаясь справиться с разбегающимися мыслями и дико колотящимся сердцем.
– Зарецкого, что обладает контрольным пакетом акций? – нахмурился мужчина. – А почему фамилии разные?
– Артем взял фамилию деда, хочет всего добиться сам. В «Гранде» почти никто не знает о его родстве, – ответила я, недоумевая, к чему сейчас весь этот разговор.
Во взгляде Ивана вспыхнула ненависть, но она исчезла так быстро, что я подумала: показалось.
– Самостоятельный, значит, – процедил он. – А ты себе не изменяешь, Маша.
Я не успела опомниться, как была сметена тайфуном-Давыдовым. Он накинулся на меня со жгучими поцелуями, жадно прижимал к себе, пил дыхание, точно за что-то наказывал.
Если до этого у меня еще был шанс опомниться и дать заднюю, то под его напором он испарился.
Своими поцелуями Иван мастерски подвел меня к черте, переступив которую не останавливаются. Вот и мы не смогли остановиться…
Не помню, как добрались до места, оставив машину Давыдова и поймав такси. Когда кто-то другой за рулем, можно ведь с упоением продолжать целоваться…
И лофт я не рассмотрела – не до этого было. Весь окружающий мир сузился для меня до Ивана, его поцелуев и ласк.
Давыдов был ненасытен и нетерпелив!
Кажется, и платье погибло смертью храбрых, разорванное по шву… Только я даже не успела об этом пожалеть. Мне этого хотелось…
Страсти! Удовольствия! Чувства!
И я себе позволила вновь нырнуть в этот омут с головой…