– Вот что хочешь, то и сделаю! – настаивал Артем, и я не выдержала:
– Секса я хочу, Широкий! Секса! Поможешь?
Целоваться я не кинулась, платье не спустила, но Артем отшатнулся так рьяно, будто я уже залезла ему в штаны и принялась насиловать с особой жестокостью.
– Маша! – раненым бизоном взревел этот двухметровый трус и с грохотом свалился вместе со стулом. – О-о-х, ма-а-ть!
Хорошенько он приложился копчиком и затылком, даже у меня в ушах зазвенело.
– Ты бьешь Темыча?! – тут же послышался возбужденный крик из комнаты мальчишек.
Я и рта не успела раскрыть, а Широкий пошевелиться, как Артур и Тимур появились в кухне.
– Бои без правил? – как-то преувеличенно радостно сверкнул глазами Тима.
– Ма, ты вошла во вкус?
Меня обдало жаром: сумасшедший вечер!
– Дядя Артем просто борется с врожденной неуклюжестью! – закатила глаза я.
– И пока в этой неравной борьбе пал стул, – кряхтя, словно столетняя бабка, Широкий поднялся на ноги и повертел покалеченный предмет мебели. Задние ножки у стула качественно отъехали назад под большим углом. – Упс…
Да уж.
– У тебя не только душа широкая, Широкий, – констатировала я.
Но и задница. Это, конечно же, вслух не высказала, но все прекрасно догадались. Мальчишки покатились со смеху.
– Не стоит рофлить* ма, крестный, – выдал Арт. – У нее крутой нрав и рука тяжелая.
*рофлить – подшучивать.
– Можно подумать, ты хоть однажды прочувствовал ее на себе! – фыркнула я. Настроение стремительно опустилось под плинтус: тяжело быть женщиной с гормональными качелями.
– Бобер прочувствовал! А мы впечатлились твоим талантом! – поддакнул брату Тимур. – Может, с нами пойдешь в «Арену»? Заткнешь всех за пояс, какая у нас ламповая тян!
*ламповая тян – идеальная девушка, которую практически невозможно встретить в реальной жизни.
– Что за «Арена» такая, впервые слышу…
Мальчишки переглянулись, Тимур даже на короткое мгновение вжал голову в плечи, как в те моменты, когда получал «мораль» по делу.
– Сорян, – кинул он Артуру, который нахмурился и даже покраснел от досады.
Широкий отвернулся. И вот здесь моя чуйка не просто нащупала подвох – она завопила разноголосьем!
«Маша-а-а! – надрывалась интуиция. – Бди! Что-то нехорошее за твоей спиной задумали! Ни стыда, ни совести у мужского рода!»
– Та-а-к! – уперла руки в бока. – И чего еще я не знаю?
Мальчишки вперили глаза в пол, мол, пытай нас, мама, запретом на сеть, а современная молодежь не сдается!
– «Арена» – спортивный клуб, – первым не выдержал моего инквизиторского взгляда Широкий.
Я ведь и голодухой пригрозить могу! Привалит в следующий раз пожрать чужих харчей, а я ему бац – и амбарный замок на губы повешу! Чтобы не раскатывал!
– И-и-и? – подтолкнула заботливого дядюшку дальше. Там, где «а», и «б» далеко на завалялась.
– В который я обещал записать мальчишек на секцию, – нехотя признался он. – Пусть занимаются, меньше времени свободного будет на глупости всякие, а у тебя, наоборот, появится…
Заявление, конечно, было заманчивым. Не заговори Артем хорошо знакомым мне тоном заправского искусителя, может, и купилась бы. А так избавиться от подвоха не могла.
– На секцию чего? – обманчиво миролюбиво улыбнулась я, притупляя всеобщую бдительность.
С мужиками ведь как нужно? Ласково и нежно! Только включи режим бронепоезда и пилы «Дружба», как уйдут в несознанку, задействовав круговую поруку.
– Бокса, – ответил Широкий, чем подписал себе приговор на пожизненную обиду как минимум.
– Нет! – тут же спустила их с небес на землю. – Никакого бокса!
Одно упоминание об этом виде спорта вызывало во мне нервяк, паранойю и жуткую почесуху!
– Ну почему?! – тут же заныли сыновья.
А я смотрела на мальчиков и чувствовала, как ноги отнимаются. Неужели отцовские гены проснулись?
Ну Давыдов! Даже издалека умудряешься мне жизнь портить!
С меня одного боксера на жизнь вперед хватило!
– Я сказала «нет», и это не обсуждается, – припечатала категоричным «яжемать» тоном.
– Рили*? – округлил глаза Артур.
*рили – реально, правда.
– Ну почему?! – взвился Тимур – юный борец за справедливость.
– Бокс – это так круто! – не сдавался Артур. – Ма! Ты же у нас продвинутая!
Продвинутая, но не совсем двинутая, что радует.
– Маш, – попытался заступиться за мальчишек Широкий.
– Не обсуждается.
Как, скажите, мне аргументы подобрать, чтобы занозу из прошлого не вспомнить?
О Давыдове и речи заводить не стоит. Его имя в моем доме не упоминается даже случайно или по пьяни. Не надо лишний раз заглядывать в собственный ящичек Пандоры, чтобы не выпустить то, о чем вспоминать не хочется.