Сыновья выросли без отца. Уже даже и не спрашивают, где он, кто и почему не с нами. Так какой резон мне ворошить этот осиный улей с наследственностью Давыдова?
Тот бокс любил больше всего на свете. Я так, сбоку припеку оказалась, влюбленная дурочка. Между мной и великим спортом выбор был очевиден.
Сыновей безжалостной машине бокса я не отдам! Не дождется!
– Агрх! – закатил глаза к потолку Тим.
– Это не просто зашквар*, а зашкварище! – добавил Арт.
*зашквар – позор.
– Ужинать будете? – как ни в чем не бывало спросила их.
– Сыты! – буркнул Тимур и резанул ребром ладони возле собственной шеи.
«По горло», – догадалась я.
– Лампа накормила, – смягчился Артур.
– Ну тогда я вас не задерживаю, – развела руками, и сыновья, громко фыркнув, удалились из кухни в свою комнату. Обиженные на весь мир! Хотя, скорее, на мать, что пыталась оградить их от опасностей мира, но…
– И зачем ты так, Князева? – выдал Широкий.
Судя по его хмурой физиономии, он уже собрался учить меня уму-разуму, рукава закатал, язык зачехлил… Ха!
– Давно ты за моей спиной заговоры плетешь, Брут? – перехватила поудобнее половник и направила его на Артема, словно мушкетер шпагу.
– Какие заговоры? – пошел на попятный мужчина. – Парни хотят спортом заниматься, не тачки вскрывать или по карманам лазить! Я что, не могу помочь крестникам?
– Только не с боксом!
Насчет этого я готова была хоть насмерть стоять!
Не потерплю боксера в доме!
– Да что ты уперлась как ослица? Что не так с этим боксом? – Широкий резко поставил стул, даже уцелевшие ножки заскрипели.
Я же выдохнула и, наоборот, приглушила голос:
– Отец мальчишек – профессиональный боксер.
Эта новость так потрясла Артема, что он махом уселся на стул и, конечно же, с грохотом и помпой его доломал!
У меня язык не повернулся укорить его в этом. Все смех пыталась сдержать, настолько комичным оказалось наблюдать за растерянностью вечно рассудительного Широкого.
Мальчишки на этот раз не прибежали. То ли свыклись, что крестный сегодня как слон в посудной лавке, то ли уселись в свой «Minecraft» играть.
Пауза продлилась недолго.
– Ты знаешь, все равно ведь бокс – не заразный, воздушно-капельным путем не передается, – аккуратно заговорил он, словно по минному полю пробирался. – Да и профессиональные боксеры в спортивные клубы не ходят.
– Он десять лет живет за границей, – зачем-то посвятила Артема я.
Не то чтобы когда-то специально следила за жизнью Давыдова, но он в одночасье стал настолько популярной личностью, о которой трубили из каждого утюга.
– Тем более! – обрадовался мужчина. – Мальчишки с ним точно не встретятся, если ты этого боишься.
– Не этого, – поджала губы. – Я просто против бокса. Закрыли разговор.
И взглядом красноречиво дала понять, что поставила точку.
Артем дураком не был, нарываться на скандал не стал. Хотя, уверена, его разбирало любопытство.
Как бы мы с Широким ни были близки, а про Давыдова даже он не знал. Я просто вычеркнула этого человека из жизни. Умерла так умерла! Зачем лишние проводы?
– Тебе там удобно, что ли? – ухмыльнулась, глядя на разлегшегося друга.
Тот поднялся и повертел в руках отлетевшие ножки. Не выдержали широты мужской души!
– Прости, Маша. Я компенсирую, – состроил умилительную мордашку Широкий, а в его глазах ясно читалось: «Только не сексом!» – Новый стул тебе презентую.
– Он не подойдет к старому кухонному гарнитуру.
– Ну хочешь, новый гарнитур? Я могу! – тут же отозвался Артем.
И я точно знала: стоит согласиться – и через несколько дней моя кухня будет обновлена. Широкий никогда жадностью не отличался.
– Нет веры твоим обещаниям, Темыч, – решила потроллить его я. Одной мне страдать от испорченного вечера, что ли? – Сказал: все, что захочу, – а как женщина определилась с желаемым, так ты в кусты! И не по прямому назначению, разумеется. Генетически в вас записана эта трусость или как?
– Князева! – сделал страшные глаза он. – То, что ты просишь, невозможно!
Я смерила этот образец мужественности нарочито медленным внимательным взглядом, а потом картинно схватилась за сердце, охнув.
– Прости, Широкий, я не хотела давить тебе на больную мозоль!
– Какую мозоль? – удивился он, не учуяв подвоха.
Я красноречиво опустила глаза в район его бедер.
– Не фурычит уже? – скорбно поджала губы. – А ведь всего-то тридцатку отпраздновал… Не только инфаркт нынче молодеет.