– Да иди ты к черту!
– Адресок подскажешь? – совсем не обиделся мужчина.
Иван шумно выдохнул, чтобы не сорваться. Он явно слишком близко подошел к собственному пределу.
– И почему только тебе за бугром спокойно не сиделось?
– Не поверишь, у меня третий глаз открылся, – сделал страшное лицо Грач. – Я так и знал, что ты вляпаешься в какую-то хрень и попытаешься испортить себе жизнь.
– Ну так и не вмешивался бы, – зло процедил Давыдов.
– Ничего не могу поделать, – развел руками мужчина. – Мы в ответе за тех, кому однажды разбили нос.
– На чистом везении, между прочим, – пробурчал Иван. – Я просто не был тогда готов к удару.
– Нам ли не знать, что к нему всегда нужно быть готовым, брат, – выдал Грач. Вроде и про давнюю историю речь завел, но оба уловили альтернативный подтекст.
Давыдов запрокинул голову к небу. Из-за туч ни одна звездочка не проглядывалась, прямо та же беспросветная мгла была наверху, что и у него внутри.
Осенние ночи уже окутывали промозглой сыростью, напоминали о скором приходе холодов. Зато воздух даже в мегаполисе становился чище, хотелось дышать на полную мощь легких. Только вот сегодня у Ивана этого как раз и не получалось, что-то давило за грудиной.
– Черт с тобой, – махнул рукой Давыдов. – Хочешь быть моей нянькой? Пожалуйста.
– Куда ехать? – спросил Дмитрий в салоне автомобиля, который взял напрокат, как только прилетел.
– Раз у тебя отлично получается играть роль волшебника, может, ты разузнал и адрес моей бывшей?
– Манюни? – изогнул брови Грач. – Не уверен, что это хорошая идея – ехать к ней вот так, на эмоциях.
– Ольги, – в голосе Ивана прозвучали шипящие нотки. – Залегла на дно, гадина.
– Сорян, брат, – пожал плечами Дмитрий и завел мотор. Вскоре они мчали по ночному шоссе в сторону лофта Давыдова. – Ты же не собираешься принимать слова конченого нарика на веру, правда? Это глупо!
«А я чемпион в этой сфере», – пронеслось в голове Давыдова.
Самым поганым было то, что он даже не мог поспорить с собственными мыслями. Аргументы исчерпались.
По жизни Давыдов отлично справлялся с ролью адвоката, прокурора и судьи в одном лице. С Манюней еще десять лет назад на раз-два разобрался, просто оставил ее за бортом своей жизни, не захотев переступить через собственную гордость, чтобы выяснить все до конца.
Пора бы ему стать адвокатом, прокурором и судьей для себя, признав, что тогда бросить все и улететь было для него самым легким решением. И Манюню во всех грехах обвинить оказалось легче, смешать у себя в голове с грязью, чтобы не так отличаться на ее фоне… Чтобы перестать бояться несоответствия. Чтобы не быть когда-нибудь брошенным той, которая единственная держала его сердце в ладонях. Чтобы…
«Правда, адвокат здесь третий лишний», – подумал Иван.
– Похоже, я сам просрал собственную жизнь, брат, – признался Давыдов тогда, когда Грач уже и не надеялся на его ответ.
ГЛАВА 19
– Может, еще кофе, Маша?
– Эта уже третья по счету чашка, Паша, – улыбнулась я, покачав головой. – Ты не боишься, что я лопну?
– Слишком заметно, что я попросту не хочу тебя отпускать, да? – Вавилов почесал макушку.
– А ты не хочешь? – изогнула брови я. – Мне показалось, что тебе просто безумно нравится местная кухня и шедевры бариста.
– Не только красавица, умница, но и умеет щадить мужское самолюбие, – восхитился Павел. – И почему мы раньше не встречались?
– Потому что мои дети впервые подделали мою подпись ради занятий боксом? – перевела все в шутку я, которую Вавилов охотно поддержал смехом.
Вскоре он расплатился за ужин и мы покинули один из лучших ресторанов нашего города. Павел предложил еще погулять по набережной, но я сослалась на ранний подъем и отказала. Завтра с утра действительно была запланирована съемка для одного модного глянца, но я слукавила.
Этот вечер не стал откровением, но прошел хорошо. Мое первое впечатление о Павле не оказалось ошибочным. С ним было интересно и легко, только… продолжить в горизонтальной плоскости почему-то не тянуло.
Хотя все было при нем: и фигура, и лицо, и умение себя подать. Да и смотрел Вавилов на меня с тем самым мужским интересом, от которого каждая женщина способна расцвести.
Либо я не каждая, либо с моей женской сутью приключилась проблемка.
В какой-то момент, прислушиваясь к себе, я испугалась, что мое либидо загнулось смертью храбрых. А может, слишком мало времени прошло после того, как Давыдов попытался расплатиться со мной за секс. Или после известия о его счастливом браке с моей подругой… Или…