– Что с Ленкой, что с моим сыном?
– Я и не знал, что он твоей сын! Вот только я всегда удивлялся тому, почему уж очень он был не похож своего отца, на мужа Елены Николаевны – ни свои лицом, ни своим характером?! Сегодня ему пятнадцать лет, пацан пацаном, но умный хулиган и драчун! Школу он не любит и часто прогуливал уроки! После ареста матери, его отдали в детский дом, расположенный под Москвой!
– Что и Лену арестовали? За что?!
– Ну ты брат и чудак! За тебя, конечно! Насколько я знаю, поначалу ее содержали в Бутырках, в отделении для политических и без права переписки! По тем вопросам, которые мне задавали, мне не трудно было догадаться о том, что о тебе, о твоем существовании она им ничего не рассказала!
На этот раз Фомич проявил инициативу. Он в руки взял бутылку Glenfiddich, себе налил полный бокал, а мне – ровно половину бокала и несколько демонстративно бутылку с содовой водой пододвинул ко мне. Поднял свой бокал и торжественным голосом произнес:
– Когда у нас на Руси мужики пьют, то всегда произносят тост! Вот и я предлагаю выпить за тех, кого с нами более нет!
– Фомич, ты, что свихнулся или белены объелся?! Что за дурацкий тост ты предложил?!
– В самый канун моего отъезда на твои поиски, тот милицейский полковник, как бы между прочим, мне бахвальнулся о том, что он собственной рукой ей прострелил голову! Его якобы до помрачения сознания взбесило ее молчание, вот он не выдержал и ее прикончил!
– Фомич, как такое вообще могло случиться, кто посмел убить женщину?! К тому же она обо мне ничего не знала – понятия не имела, где я нахожусь и чем занимаюсь! Поэтому молчала, так как ей было попросту нечего рассказывать! – В полном отчаянии я вскричал.
– А-а, да у тебя кажется все-таки имеются нервы, господин Никто?! Ты написал письмо любимой женщине и ее только за одно это убивают! Ты попросту не понимаешь у нас были такие тяжелые времена – смута и практически полное безвластие! Одним словом – беспредел, у кого в руках было оружие тот и грабил. У начальства в те времена одна рука не знала, чем занимается другая рука! Нашлись и такие изворотливые люди, сумевшие в свое благо воспользоваться этой смутой, пограбить народ и стать миллионерами!
Но я уже не слушал Фомича, поднялся на ноги и подошел к стене и встал под потолочный кондиционер. Мне срочно требовалось охладить свои мозги, они были готовы взорваться – Ленка убита каким-то мерзавцем, а сын в детском доме! Эта мысль убивала меня, не поворачиваясь лицом к Фомичу, я негромким голосом поинтересовался:
– Кому и почему мы перевели деньги?
– Один миллион этим мерзавцам, чтобы они хотя бы на короткое время заткнулись! Другой миллион на счет детского дома, на содержание твоего и многих других детей, потерявших родителей!
Глава 3
1
Утром следующего дня я зашел в спальню Салли, хотел ее поцеловать и перекинуться парой слов перед отъездом на работу. Обычно я не очень часто появлялся в своем офисе своей компании, но сегодня должен был пройти совет директоров холдинга и мне нужно было поговорить с начальником своей охраны. Когда я приоткрыл дверь, то прямо с порога увидел, что Салли спала. Рядом с ней спала, и моя только что новорожденная дочь, пока еще не получившая своего имени. Я постоял в дверях, не решаясь пройти в спальню и подойти к кровати, чтобы поцеловать обеих женщин. К тому же они спали так красиво, что мне нужно было время, чтобы издали полюбоваться их красотой! Дежурная акушерка, приложив палец ко рту, меня попросила, чтобы я не проходил бы внутрь спальни, чтобы шумом шагов я их обеих не разбудил.
Она сам подошла к дверям и на ухо мне прошептала:
– Среди ночи ваша дочь проснулась, начала буянить! Видимо, ей захотелось увидеть своего отца! Мы попытались вас найти, но в доме вас не оказалось! Ваша супруга едва ли не всю ночь пыталась ее успокоить! Только под самый рассвет обе угомонились и заснули!
– Ладно, пускай они обе поспят! Я же съезжу на работу! Домой постараюсь вернуться пораньше! Если задержусь, то вы передайте Салли, что со мной все в полном порядке! И не забудьте ей сказать, что она не должна за меня волноваться, если даже я немного задержусь!
Спустившись вниз на первый этаж, в гостиной я снова увидел Марину, с пепидастром в руках она сметала пыль с мебели, время от времени посматривая в мою сторону. Черт меня подери, двенадцать лет я прожил в стенах этого дома без каких-либо тревог и волнений, вчерашний день вдруг все изменил! Я начал в самом себе сомневаться и неизвестно в чем подозревать даже единственную помощницу по дому своей жены. Пару дней назад эта русская в свои руки ни за какие деньги не взяла бы этой щетки с перьями для сметания пыли с вещей и мебели. Почему-то Марина саму себя посчитала лучшей подругой моей Салли, которой все дозволено. На любую работу по дому она смотрела свысока, считая ее недостойным для себя занятием. Сейчас же она трудилась, словно пчелка на пасеке, метелкой-пепидастром сметая пыль с диванов и кресел нашей гостиной.