— Но я не такая, как эти женщины, — вдруг заявила Леди Амина. — Выкупите меня! Некоторые женщины, они, например, сделали то, что Вы называете уловкой, образом жизни. Я этим не занимаюсь! Я впервые в жизни, вынуждена была прибегнуть к такому мошенничеству!
Остальные женщины, прикованные к стене, возмущенно вскрикнули.
— Бывает, что и одного раза достаточно, — развел я руками.
— Это будет стоить вам каких-то сорока тарсков! — сказала она.
— На мой взгляд, на невольничьем рынке Ты могла бы стоить больше, — заметил я.
— Пожалуйста! — всхлипнула женщина.
— Выкуп за меня составляет всего двадцать семь тарсков! — влезла в разговор девушка, стоявшая четвертой.
— Выкупите меня, — опомнилась вторая. — Я из высшей касты. Подумайте о славе, что ждет вас за помощь в освобождении женщины из высшей касты!
— Вообще-то у рабыни, нет никакой касты, ни высшей, ни низшей, не больше, чем у верра или тарска, — напомнил я, и женщина разочарованно простонала, беспомощно дернув руками, закованными в кандалы.
— Я красивая, я блондинка, — внезапно вмешавшись в общий хор, заявила третья женщина. — Выкупите меня!
— Рабыня! — обругала ее та, что стояла пятой.
— Сама рабыня! — парировала третья.
— Я не хочу быть рабыней! — заплакала Леди Амина.
— Конечно же, Ты не рабыня, — успокоил ее я, — ведь Ты не имеешь никакого желания понравиться мужчине.
— Во мне есть рабские потребности, я признаюсь в этом! — закричала пятая женщина.
— А вот это уже представляет для меня интерес, — заметил я.
— У меня тоже, есть потребности! — тут же выкрикнула четвертая.
Честно говоря, я в этом и не сомневался. Было нечто в ее теле, казавшееся соблазнительно рабским.
— И у меня, тоже! — внезапно заплакала третья женщина.
Окинув ее внимательным взглядом, я вынужден был признать, что она действительно будет неплохо двигаться, стоит ей оказаться в мужских узах.
— Но я, правда, хочу нравиться мужчинам! — заявила первая из женщин, заставив меня присмотреться и к ней.
— Не смотрите на нее, — попыталась завладеть моим вниманием вторая. — Выкупите меня! У меня тоже есть рабские потребности! Я признаюсь в этом! Да у меня полно рабских потребностей!
— И у меня! У меня они тоже есть! — поспешила заверить меня Леди Амина.
— У тебя? — разыграв скептицизм, спросил я.
— Да! — всхлипнула она. — Правда!
Честно говоря, я положил глаз на нее с первого взгляда. Человек моей профессии не мог не увидеть, что эта женщина родилась для шелка.
— Позвольте мне поцеловать вас! — закричала пятая.
Остальные женщины, услышав такое предложение, задохнулись сначала от удивления, а потом от гнева, протеста и негодования, шокированные ее наглостью.
— Испытайте меня, — предложила пятая женщина, соблазнительно выгибаясь.
— Шлюха! Шлюха! — наперебой закричали на нее другие женщины.
Это было приглашение рабыни. Меня даже несколько заинтриговало, откуда свободная женщина могла знать об этом. Впрочем, далеко не все свободные женщины столь уж несведущи, как полагают мужчины. Признаков того, что рабство конкретно этой женщины, стоявшей последней, уже очень близко к поверхности, было предостаточно. Конечно, я не мог знать этого наверняка, но был уверен, что ей часто приходилось бороться с этим.
— Нетерпеливые губы свободной женщины ждут Вас, — позвала меня стоявшая пятой.
Подойдя, я встал перед женщиной, и она, не обманув моих ожиданий, потянулась вперед, пытаясь добраться до меня, но было остановлена цепью. Замерев на мгновение, я, с задумчивым видом полюбовался, как она напрягается, стараясь дотянуться до меня. Поймав ее удивленный взгляд, я заметил в нем удивление, быстро сменившееся испугом, от понимания того, что теперь, когда она сделала свое столь смелое предложение, я могу и не захотеть принять эго. Что если теперь, оскорбив ее и опозорив перед сестрами по несчастью, ее разоблачительный, ошеломительный, неожиданный порыв будет отклонен? Вдруг, она сейчас получит презрительную пощечину или порцию насмешек. Искорка страха в ее глазах быстро начала разгораться в пожар ужаса. Но я не дал ей сгореть в этом огне и, взяв ее голову в руки, прижался своими губами к ее. Все началось с робкого поцелуя свободной женщины, но затем, когда я, не дав ей разорвать его, удержал ее в своих руках, она сама прижалась ко мне. Закончился этот поцелуй, хотя и, несомненно, все еще бывший поцелуем свободной женщины, весьма прозрачным намеком на скрытую внутри ее тела страсть. Теперь я уже не сомневался, что помещенная в подходящие условия беспомощности и подчинения, а так же при надлежащем обучении, она откроет в себе способности к откровенным поцелуям рабынь, по крайней мере, быстро к ним приблизится.