— Но для этого они должны сначала с ними встретиться, — напомнил командующий.
— Это — армия, — гнул свою линию Марк, — а не десять мужчин, пробирающихся ночью.
— Согласен, но Кос контролирует небо, — заметил Амилиан.
— Даже в этом случае, — возразил Марк.
— Меня бы не удивило, — спокойно сказал Амилиан, — если северная армия косианцев проберётся незамеченной под носом у генералов Ара.
— Между зимним лагерем и южным берегом Воска, — добавил я.
— Вот именно, — мрачно сказал командующий.
— Это абсурд, — заявил молодой воин. — Их просто прижмут к реке, и вырежут всех до единого.
— Но только при условии, если поймают, — заметил Амилиан.
— Ни один нормальный командующий не выбрал бы такой маршрут отхода, — заявил Марк.
— Если только он не знает чего-то, чего не знаешь Ты, — сказал Амилиан.
— Вся эта идея — полный абсурд, — горячился Марк.
— Неужели она менее абсурдна, — спросил Амилиан, — чем то, что Ар отправил все свои войска рыть уборные в зимнем лагере, в то время как рушились стены Форпоста Ара?
— Но Ар всё же мог бы, получив своевременную информацию об этих передвижениях, вставить заслон между экспедиционными войсками и его главными силами в Брундизиуме, — медленно проговорил Марк. — И вообще, зачем им идти на запад?
— А что у нас находится к западу по течению Воска, — поинтересовался Амилиан.
— На южном берегу, Вен, — ответил Марк. — И Турмус, последний из крупных городов на западе Воске на северном берегу.
— А что там за Веном? — уточнил командующий.
— Дельта, — сказал Марк.
— Точно, — улыбнулся Амилиан.
— Честно говоря, я уже не понимаю, к чему Вы ведёте, — признался Марк.
— Надеюсь, что мои догадки неверны, — поворчал Амилиан. — Но я боюсь. Ужасно боюсь.
— Осенью, в Торкадино, — вступил в их разговор я, — у меня был разговор с Дитрихом их Тарнбурга. У него тоже были подобные предчувствия.
— Признаться, я ничего не понимаю из этого, — сказал Марк.
— Ты молод и неопытен на дорогах войны, — пожал плечами Амилиан. — А война — это не только развевающиеся знамёна и сияющее на серебристых щитах солнце.
— Но если Ар в опасности, — вскинулся юноша, — он должен быть предупреждён.
— Предателями? — осведомился Амилиан.
— Предателями? — не понял Марк.
— Конечно, — кивнул Амилиан. — И я, и Ты, и другие, все мы. Нас всех объявили предателями.
— Так что же, Ар не должен быть предупрежден? — поражённо спросил юноша.
— Значит, Ты думаешь, что мы, те, кто были брошены Аром на произвол судьбы, те, кого он держит в позоре и презрении, те, на чей Домашний Камень он плюёт, те, кого он объявил предателями, должны теперь его предупреждать?
— Мы для него ничего не значим, — горестно вздохнул Марк. — Но я всё ещё хотел бы видеть его предупрежденным.
— Так же, как и я, — улыбаясь, заверил его Амилиан. — Так же, как и я.
— Но как его предупредить? — растерянно спросил юноша.
— И главное с кем именно там можно говорить, — проворчал я.
— Мы не знаем наверняка, что должно произойти, — сказал командующий. — В настоящее время всё, что у нас есть, это не более чем наши подозрения и наши опасения.
— Ар разгромит косианцев на севере, а потом разобьёт их и на юге, — уверенно заявил Марк.
— Вполне возможно, — пожал плечами Амилиан.
— Тогда, получается ничего не надо делать, — медленно сказал он.
— По крайней мере, не сейчас, — кивнул Амилиан.
Мы уже были в гавани Порт-Коса. До забитых людьми пирсов оставалось не больше трёхсот ярдов. Музыка гремела. Реяли флаги. Маяк высившийся на мысу остался где-то в пасанге позади и слева от нас. Флотилия, втягивалась в гавань вслед за её флагманом. Все корабли выглядели просто роскошно, украшенные флагами и гирляндами вымпелов. Думаю, с причалов уже можно было разглядеть двух рабынь свисавших с демонстрационных брусьев, торчавших по обе стороны от изогнутого форштевня «Таис».
— Не забивай свою голову этими вопросами сейчас, — посоветовал Амилиан своему молодому воину. — Сегодня радуйся. Мы живые добрались до Порт-Коса.
Рабская плеть, хлопнула снова, громко, резко и безошибочно напомнив рабыням о своём присутствии и о своей власти над ними. Обе женщины опять не удержали испуганных криков. Публия дико дёрнулась в своей сбруе, как будто она и вправду была поражена, хотя тугое жало плети даже не прикоснулось к ней. Клодия тоже вздрогнула, даже не получив удара.
— Публия, Клодия! — окликнул рабынь надсмотрщик.
— Да, Господин! — отозвались женщины.
— Ты, Публия, готовься хорошо отдаваться косианцам.
— Да, Господин, — всхлипнула девушка.
— Ты, Клодия, кажется, была предательницей своего города.
— Да, Господин, — простонала та.
— И Вы обе новообращённые рабыни, — сказал матрос.
— Да, Господин! — послышались голоса из-за борта.
— Таким образом, — продолжил он, — вы и войдете в Порт-Кос как рабыни и как шлюхи.
— Господин? — не поняла его Публия.
— Движения ваших бёдер, ваши изгибы и взгляды, не должны оставлять сомнений относительно правильности наложения на вас неволи, — пояснил надсмотрщик.
— Господин! — вскрикнула в протесте Публия.
— Пожалуйста, нет, Господин! — вторила ей Клодия.
— В основном ваши движения должны быть медленными и чувственными, но при этом ужасно значимыми и сексуальными, — не обращая внимания на доносившиеся из-за борта плачи, продолжил мужчина свой инструктаж. — Иногда можете чередовать их с резкими, как будто удивлёнными, спазматическими движениями. Полагаю, что вы уже понимаете, о чём я говорю. Если возникнут трудности, моя плеть вам поможет их преодолеть.
Публия запрокинула голову и заплакала.
— Публия, начинай, — приказал он.
Парень проконтролировал, как рабыня исполняет возвратно-поступательные движения низом живота, а затем поперечные движения бёдрами, и проинструктировал её чередовать эти движения в различных вариантах, а заодно комбинировать с периодическими короткими рывками.
— Теперь, — сказал он, — займись плавными переходами от одного типа движений к другому.
Мои руки рефлекторно вцепились в планширь. Рабыни были необыкновенно соблазнительны.
— Теперь, — продолжал меж тем надсмотрщик, — медленные, вращательные движения бёдрами. Ещё медленнее! Уже лучше.
Кажется, многим из пришедших сегодня на причалы, возможно, придётся гнать своих девушек домой бегом, если они вообще смогут дотерпеть до дома. Лично я уже был на пределе.
— Неплохо получается, девочки, — похвалил надсмотрщик. — И не забывайте про красоту своих грудей, и изгибов, а также взглядов и улыбок.
Публия вскрикнула от стыда.
Мы были уже всего в ста ярдах от пирсов. Двое матросов из носовой швартовной команды уже стояли на палубе бака вплотную к борту, держа наготове выброски.
— Относительно вас рабыни, было решено, что вы будете проданы с аукциона, — сообщил женщинам надсмотрщик. — Однако, поскольку ранее решили, что вы обе должны принадлежать косианцам, то персонал проследит, чтобы на торгах были только граждане Коса. После того, как кто-то из них купит вас, он, конечно, сможет делать с вами всё, что он захочет. А теперь внимание, мы подходим к причалу. Сейчас я укажу вам на косианцев, которых хватает в толпе. Их легко распознать по одежде и характерным аксессуарам. Вот в первую очередь им-то вам и нужно будет адресовать свои взгляды и свои движения. Особенно им. Будьте соблазнительны. Пробудите интерес в самих себе. Мы хотим, чтобы они торговались за вас до хрипа, до кровавого пота!
Амилиан уже поднял руку, приветствуя толпу. Ответом ему был радостный рёв с причалов.
— Ого, смотрите! — крикнул мужчина, стоявший у самой кромки пирса, указывая на рабынь пальцем.
— Да! — крикнул другой.
— Чувственные шлюхи! — засмеялся третий.
Клодия вскрикнула от унижения, но двигаться не прекратила.
Многие из собравшихся на причале приветливо махали нам руками, я, как и многие других стоявшие на баке у правого борта, махал в ответ. Это было похоже на бунт музыки и цвета.