— Да, Господин, — за всех ответила первая. — «Веминий» и «Ларма» принадлежат братьям.
— Они и расположены в двух шагах одна от другой, — добавила вторая.
Признаться, я был рад слышать это. И кстати, раз уж девушки были подругами, то это говорило о том, что и заведения которым они принадлежали должны быть примерно одного стиля и уровня обслуживания. Ни разу не слышал, чтобы рабыни из высоких таверн дружили с девушками из низких заведений. Впрочем, таверны же принадлежали братьям, да и находились рядом, а значит, и отношения поддерживать было не сложно.
— А что насчёт девушек в «Ларме»? — поинтересовался я. — Они дороги?
— Мы, такие же, как и в «Дине» и «Веминие», — ответила третья. — Цены за наше использование доступные, средние по городу.
— А девушки в «Ларме» наверное все раньше были лармами, — пошутил я.
— Думаю, что некоторые — да, Господин, — смеясь, ответила третья.
— Ты тоже когда-то была лармой? — полюбопытствовал я.
— Нет, Господин, — хихикнула она. — Я поняла, что была рабыней, ещё только начав созревать, и я никогда не скрывала этого, возможно, просто боялась, что кто-то мог бы увидеть, что у меня внутри и избить меня.
— Какая у тебя была каста? — спросил я.
— Когда-то я была из Крестьян, — ответила девушка. — У нас было слишком много дочерей и слишком мало сыновей. Двух из моих старших сестёр продали в рабство ещё до того, как мне исполнилось пятнадцать лет. А однажды осенью случился очередной неурожай. Мы голодали. И я сама попросил отца продать мне. Тогда он меня избил, связал и продал.
— И Ты чувствуешь себя счастливой, став рабыней? — поинтересовался я.
— Да, Господин, — кивнула она. — Это — то чем я являюсь, и чем хочу быть. Я надеюсь только, что когда-нибудь у меня будет единственный владелец, любимый владелец, которому я смогу быть преданной и послушной любящей рабыней.
— Ты мечтаешь о хозяине, который будет сильным и любящим?
— Да, Господин, — вздохнула рабыня.
Она была смазливой молодой штучкой, с тёмными волосами и светлой кожей. Пожалуй, для девушки, которая происходила из касты Крестьян, её фигура было на удивление стройной. Она чем-то напомнила мне Фебу из Тельнуса, которую я оставил в караване с остававшимися свободными женщинами, выкупленными из кабалы в «Кривом тарне» — Темионой, Аминой, Ремис и Лиомач.
Я положил свой рюкзак на доски причала и, присев перед ней, откинул за спину бусы, слегка прикрывавшие её тело.
— Господин! — воскликнула она.
— Так значит Ты самая обычная девушка в «Ларме»? — спросил я её.
— Думаю да, Господин, — ответила рабыня.
— И Ты, конечно, просишь посетить таверну твоего хозяина? — уточнил я.
— Да, Господин, — кивнула девушка.
— А что насчёт тебя самой? — поинтересовался я. — Ты тоже доступна для использования?
— Конечно, Господин, — ответила она.
— А как насчёт вас, рабыни? — поинтересовался я, окинув взглядом двух других.
— Да, Господин, — сказал дина.
— Конечно, Господин, — заверила меня девушка из Веминия.
— Хо, Воин, — сказал я, вставая и поворачиваясь к Марку, который только что спустился по трапу и, похоже, собирался пойти в сторону складов, мастерских и города.
Парень обернулся, и я махнул рукой, приглашая его присоединиться к нам.
— А ну выстроились в линию, — приказал я стоящим на коленях рабыням. — Спины прямо, колени шире.
Девушки заняли указанные позы и замерли, словно находились на предпродажном показе рабынь.
— Ну как они тебе? — спросил я.
Лично я думал, что это был превосходный набор красоток.
— Хорошенькие, — ответил молодой воин, внимательно рассматривая их.
Его интерес поощрил меня. На мой взгляд, парень нуждался в женщине, а лучшими из таковых являются рабыни.
— Кто вы? — спросил я обращаясь ко всем рабыням сразу.
— Роксанна, рабыня Симонида из Порт-Коса, владельца таверны «Дина», — быстро проговорила первая.
— Коринн, рабыня Агатокла из Порт-Коса, владельца таверны «Веминий», — представилась вторая.
— Якуба, рабыня Паникрата из Порт-Коса, владельца таверны «Ларма», — сообщила последняя.
— Это — имя из Тахари, — заметил Марк, пристально глядя на Якубу.
Похоже, этих трёх женщин, именно эта молоденькая рабыня из «Лармы», более остальных привлекла его внимание, и вызвала нибольший интерес. Я сразу усомнился, что дело было в том, они могли знать друг друга прежде. Просто она относилась к тому типу женщин, который был чрезвычайно и возбуждающе привлекательным лично для него, к тому типу к которому парня влекло почти непреодолимо. Признаться, поначалу я даже было обрадовался, увидев его интерес к Якубе. Всё же рабыни — превосходное средство, как ни что другое помогающее мужчине расслабиться и стать по-настоящему счастливым. А я всё ещё тешил себя надеждой, что она, или какая-либо другая, или все вместе, смогут отвлечь Марка от его мрачных мыслей. Вот только что-то в тоне его голоса показалось мне угрожающим и страшным.
— Да, Господин, — кивнула девушка, несколько обеспокоенно.
Похоже, не только я но и она услышала в его тоне скрытую угрозу. Уж кто-кто, а рабыни чрезвычайно чувствительны к таким нюансам. Трудно было не заметить её испуга.
— Но сама Ты не из Тахари, не так ли? — осведомился Марк.
— Нет, Господин, — признала Якуба.
Действительно, оттенок её кожи не предлагал принадлежность к женщинам, уроженкам региона Тахари. Кстати, многие мужчины Тахари обожают иметь светлокожих рабынь, так что торговля такими женщинами с юго-востоком дело весьма прибыльное. Оказавшись там, невольницы быстро учатся превосходно служить своим смуглым рабовладельцам, в альковах их прохладных белостенных домов, в городах и оазисах, или в палатках прямо посреди пустыни. Им придётся научиться носить предметы одежды принятые в Тахари, а если владелец захочет, то и ограничивающие длину шага цепи на щиколотках, которые, кстати, там носят даже многие свободные женщины. От них ожидают, конечно, и то, что они быстро приобретут сноровку в разнообразных работах свойственных женщинам Тахари в целом, и работах характерных для рабынь в частности. И наконец, им очень быстро преподадут значение циновки подчинения, с которой их рабство в доме или палатке рабовладельца начинается, но вряд ли когда-либо закончится. Кстати, к этой циновке им предстоит возвращаться время от времени.
— Почему у тебя имя из Тахари? — спросил Марк.
— Его мне дали, Господин, — растерянно объяснила девушка.
Вообще-то в этом нет ничего необычного. Например, прошлой осенью, после принятия Леди Шарлотты из Самниума в качестве своей рабыни, я назвал её Фэйкой. Это имя также родом из Тахари. Причём, как я вскоре заметил, оно оказалось просто чудесным катализатором для понимания новообращённой рабыней себя и своей сексуальности. Хотя, тут многое зависит прежде всего от женщины. Некоторые имена на Горе используются почти исключительно в качестве рабских кличек, например: Дина, Лита, Лана, Тафа, Тела, Тула и так далее. Возможно, благодаря заурядности и простоте, а так же возбуждающей красоте таких имён, многие девушки очень хорошо реагируют на них. Зачастую, рабовладельцы, приобретая новую невольницу, меняют ей имя, чтобы она могла лучше понять, что теперь начинает свою жизнь заново. Кроме того, некоторые мужчины, могут переназвать даже свою старую рабыню и даже не в качестве наказания или награды, а ради того, чтобы поразить её, произвести на неё впечатление, и, возможно, освежить их отношения, дав понять женщине, что теперь она должна всё начать снова.
А не для того ли, чтобы скрыть другое имя? — поинтересовался Марк.
— Нет, Господин, — непонимающе ответила рабыня, съёживаясь под пристальным взглядом воина.
Честно говоря, мне пока был не понятен его явно видимый гнев, и странные подозрения.
— Я уже носила много имен, Господин, — добавила она. — Я — рабыня. Мужчины называют меня так, как считают нужным, как подходит мне и как нравится им.
— Ты родилась рабыней? — продолжил свой Марк.
— Не в юридическом смысле этого слова, Господин, — ответила Якуба.
— Говорите яснее, — велел он.