Я полюбовался обнажённой женщиной, и демонстративно набрав в пальцы комок каши побольше, забросил в рот и причмокнул. В конце концов, я тоже был голоден. Я не ел с самого утра. Последний раз я поужинал в нашей с Фебой маленькой палатке. Безусловно, у Клодии тоже со вчерашнего полудня ничего во рту не было.
— Пожалуйста! — простонала женщина, глотая слюну.
— Но я, более требователен, чем те охранники, — предупредил я, подцепляя ещё порцию каши на палец. — Ты меня поняла?
— Да! — всхлипнула Клодия, и начала, снова пытаться произвести на меня впечатление, на сей раз ещё более отчаянно.
Теперь у неё получилось гораздо лучше. А когда, через некоторое время, я начал помогать ей, давая подробные инструкции, ставя её, то тут, то там в разных частях камеры, в рабские позы, так и вообще превзошла сама себя. В конце Клодия, задыхающаяся от усталости, вся покрытая капельками пота, легла передо мной на живот. Я показал ей жестом, что она должна встать на колени рядом со мной, и сам поместил её руки на бёдра в том месте, где это положено, попутно вытерев руку о её голову. Коротко подстриженные волосы женщины были влажными от пота.
Наконец, я начал кормить мою сокамерницу. Иногда я принуждал её тянуться к моей руке, держа порцию каши на пределе досягаемости. Иногда заставлял облизывать и обсасывать мои пальцы, что она, кстати, делала достаточно нетерпеливо, боясь потерять хоть крошку еды. Когда каша и хлеб закончились, женщина встала на колени, откинувшись на пятки и укоризненно глядя на меня.
— Встань, — велел я, — отступи немного назад, чтобы я могу хорошо тебя рассмотреть, выпрямить, руками прижни к бёдрам, как Ты делала это прежде.
Затем встал и я, приблизился к ней, и не сводя с неё внимательного взгляда обошёл вокруг. Наконец, закончив с осмотром, снова встал перед нею, положив руки на её плечи.
— Смотри на меня, — приказал я, и когда женщина подняла голову, сказал: — Ты зажатая, мелочная и злобная.
Клодия сердито сверкая глазами, уставилась на меня.
— Но Ты хорошенькая, — добавил я. — Да, Ты сделаешь это.
— Сделаю? — удивилась она.
— Да, — кивнул я.
— Я не понимаю, — пролепетала женщина.
— Не утомляй меня, — усмехнулся я, опрокидывая её не спину, в солому.
13. Еда
— Мои волосы, — сказала она, — Они уже немного отрасли.
— Да, — улыбнулся я, погладив ежик коротких волос покрывавших прижавшуюся к моему бедру голову женщины.
— Я так хочу, чтобы мои волосы снова были такими же длинными как раньше, — вздохнула Хлоя и, не дождавшись моего ответа, подняла голову и посмотрела на меня. — Вы сделали меня мягкой и женственной. Вам захотелось, чтобы я была такой, и Вы просто сделали меня такой. Теперь я просто не смогу быть никем и ничем другим. Странно, при этом я не желаю быть чем-то ещё кроме этого.
— Поцелуйте меня, — велел я, и женщина наклонилась и прижалась ко мне губами, нежно и покорно, совсем как могла бы сделать это рабыня.
Исходя из своих предпочтений, я дал ей имя «Хлоя». Конечно, юридически, раз уж она всё ещё оставалась свободной женщиной, её следовало называть Леди Клодия из Форпоста Ара. Однако некоторое время назад она имела неосторожность предать свой город, спустив со стены сообщение в котором объявила себя сторонницей Коса. Соответственно и имя я дал ей косианское. А что, прекрасное имя. Женщина отлично отреагировала на него, как в психологическом и социальном плане, так и в сексуальном. А позже она поняла уместность того, что ей было дано это имя.
Пять дней назад стены Форпоста Ара были оставлены обороняющейся стороной. Косианцы теперь хозяйничали в городе. Защитники, цепляясь за каждую улицу, за каждый дом, отходили к цитадели, тем временем перенося в неё оружие, ценности и остатки продовольствия. В цитадели помимо воинов и ополченцев скопилась толпа из сотен голодных и несчастных женщин и детей. Форпост Ара был предан огню. Дым заносило ветром даже в нашу камеру.
— Что это было? — вскрикнула Хлоя, вскакивая на ноги.
От неожиданности подскочил и я. Откуда-то из-за стен цитадели до нас донёсся глухой рокочущий удар, от которого вздрогнул пол под нами.
— Не уверен, — пробормотал я.
Немного позже грохот повторился, потом ещё не один раз, став привычным.
— Вот ещё раз, — вздрогнула Хлоя, застывшая в полумраке камеры.
— Это — косианцы, — объяснил я. — Они зачищают пространство вокруг цитадели. Разрушают дома, чтобы подвести свои осадные машины на дистанцию выстрела.
Потом до нас долетел долгий дикий женский крик. Скорее всего, из одного из домов неподалёку от стены. Хлоя вопросительно посмотрела на меня.
— Попалась, — пожал я плечами.
— Я тоже попалась, — вздохнула моя сокамерница. — И затем ещё и Вы поймали меня. Но я не возражаю быть пойманной вами, я даже рада этому.
Я подтянул женщину к себе и поцеловал. Она испуганно прижалась ко мне.
— Где-то там собирают рабынь, не так ли? — спросила Хлоя.
— Да, — кивнул я.
— Там клетки, цепи и фургоны, — сказала она.
— Точно, — согласился я.
— Теперь на многие месяцы женщины упадут в цене в сотнях пасангов вокруг, — предположила женщина.
— Возможно, — не стал спорить я.
— Признаться, я завидую их цепям, — вздохнула она, — особенно после того, что я почувствовала в ваших руках.
Я осторожно положил руку на голову женщина. Она всё ещё была свободной женщиной оказавшейся в руках тех, кого она предала. Пожалуй, она и правда могла завидовать тем, чьей судьбой стали просто клеймо и ошейник, абсолютное подчинение и беспомощность гореанской неволи.
— Многих из захваченных здесь, могут отправить на острова, — предположил я, — Кос, Тирос, Табор, Асперич и другие. Если так, то они вряд ли сильно снизят спрос, по крайней мере, не настолько, чтобы тебе было чего бояться.
— Вы добрый, — сказала Хлоя.
— Ты хочешь, чтобы я тебя избил? — осведомился я.
— Нет, — поспешно ответила она.
— К тому же, многие, и даже, я подозреваю, большинство, из тех женщин Форпоста Ара, которым не удалось убежать до подходе армии Коса, сейчас находятся в цитадели, — добавил я.
— Подозреваю, что в цитадели сейчас ларме некуда упасть, — заметила женщина.
— Практически, нашу камеру, можно считать одним из самых роскошных помещений в городе, — усмехнулся я.
— Почему же они не заберут нас отсюда и не прикуют нас снаружи к столбу? — поинтересовалась Хлоя.
— Возможно, чтобы люди не разорвали нас на куски, — предположил я.
Бывшая шпионка вздрогнула. Как теперь выяснилось, запертая дверь камеры, могла служить не только для того чтобы не выпустить нас на свободу, но и чтобы защитить нас от толпы. С другой стороны, я подозревал, что большинство людей снаружи, скорее всего, даже не подозревает о нашем существовании. Возможно, узнай они о причине нашего здесь содержания, и они бы уже стояли в коридоре, пытаясь выломать дверь.
— Косианцы не могут использовать свои катапульты против цитадели, — сказала женщина.
— И что же их сможет остановить? — спросил я.
— Но здесь же люди, — объяснила она. — Толпа. Давка. Это было бы ужасно.
— Понятно, — усмехнулся я.
— Конечно же, они не сделают этого, — заявила Хлоя.
— Рискну угадать, что уже завтра утром катапульту будут на позициях, — ответил я.
— Но они не станут использовать их! — попыталась убедить меня женщина, да и себя тоже.
— Боюсь, что именно это они и сделают, — не разделил я оптимизма своей сокамерницы, — камнями, горящим маслом и дротиками.
— Но в цитадели теперь очень мало продуктов, — заметила Хлоя.
Наши порции, и без того небольшие, были урезаны вдвое. Мы оба очень ослабли.
— Почему же тогда они нас всё ещё кормят? — спросила она.
— Не знаю, — ответил я, хотя у меня была идея относительно того, почему они, кормили, по крайней мере, её, однако, мне не хотелось говорить с ней на эту тему.
Заслонка на смотровом окошке скользила в сторону. Я увидел голову нашей надзирательницы всё в тех же белом тюрбане и вуали.
— Заключенные, встать, на середину камеры, — скомандовала она. — На колени.