— Кол, это, наверное, ужасно больно, ведь так? — спросила женщина.
— Всё зависит от того, как это будет сделано, — пожал я плечами.
— Я — предательница, — всхлипнула она.
— Когда-то — да, — признал я. — Но не теперь.
— Мне страшно, — простонала Клодия.
Я нежно поцеловал её. Мне было жаль, что у меня не было ничего, чем можно укрыть женщина.
— Никакой надежды, — прошептала она.
— Надежда есть всегда, — постарался успокоить её я.
— Вы добрый, — сказала она.
— Ты хочешь, чтобы я тебя избил? — поинтересовался я.
— Нет, — улыбнулась женщина.
— Надежда есть, — повторил я.
— Откуда? — оживилась Клодия.
— Ты заметила, как тихо снаружи? — осведомился я.
— Да, и что? — не поняла она.
— Мы уже долгое время не слышим грохота рушащихся зданий, — сказал я. — Кос полностью контролирует город, и им никто не препятствует срывать фундаменты, разрушать здания, очищая путь через развалины.
— Я не понимаю, — признала женщина.
— Они закончили свою работу, — объяснил я. — Катапульты, скорее всего выведены на позиции.
Клодия испуганно уставилась на меня.
— Судя по всему, на рассвете следует ожидать штурм, — предположил я.
— Мне страшно, — задрожала она.
— Я буду защищать тебя, насколько смогу, — пообещал я. — Им придётся войти в клетку, чтобы забрать тебя.
— Не надо рисковать своей жизнью из-за меня, — прошептала Клодия.
— Почему? — поинтересовался я.
— Но ведь я, на самом деле, всего лишь рабыня, — напомнила она мне.
— А Ты не знала, что именно за рабынь, мужчины чаще всего и отчаянней всего рискуют своими жизнями? — спросил я.
— О? — улыбнулась Клодия.
— Конечно, — заверил её я. — Надеюсь, Ты не ожидала, что они будут готовы преодолеть любые опасности ради простой свободной женщины?
— Монстр, — шутливо стукнула она меня в грудь своим кулачком.
— Впрочем, если спасти свободную женщину, — заметил я, — то зачастую можно владеть ей.
— Понимаю, — улыбнулась Клодия.
— В конце концов, рабыни кое для чего полезны, — усмехнулся я. — Её можно использовать множеством различных способов. Продать, наконец.
— Не сомневаюсь, что многие свободные женщины, в своё время, — засмеялась она, — были проданы.
— Да, — согласился я. — Они тоже могут быть захвачены, связаны и переданы в руки работорговца.
— А если бы Вы поймали меня где-нибудь, как свободную женщину, Вы бы продали меня? — заинтересовалась Клодия.
— Возможно, вначале я бы оставил тебя на ночь в своей палатке, — задумчиво проговорил я, — Надо же было бы определить, на что Ты годишься.
— Как жаль, что мы не встретились при других условиях, — вздохнула она, — на дороге или в моей собственной кровати. А если бы Вы впервые увидели меня на невольничьем рынке, на рабской полке или скамье, прикованную цепью, имущество ожидающее своего покупателя, Вы задумались бы о моей покупке?
— Конечно, — кивнул я.
— Неужели я такая привлекательная? — удивилась женщина.
— Можешь не сомневаться, — заверил её я.
— Это приятно слышать, — прошептала она и, вдруг задрожав, вздохнула: — Как жаль, что я — свободная женщина.
— Да, — согласился я.
— Мне страшно, — всхлипнула Клодия, и я ещё крепче прижал её к себе. — Именно поэтому они кормили меня, не так ли? Для завтрашней казни?
— Думаю да, — кивнул я.
Она заплакала, уткнувшись лицом мне в грудь. Внезапно, Клодия отстранилась и заинтересованно посмотрела на меня.
— А что же насчёт Вас? — спросила она.
— Не думай обо мне, — ответил я.
— Нет, правда, а что же будет с вами? — настаивала она.
— Вот настырная свободная женщина, — проворчал я.
— Ну, всё-таки? — попыталась настаивать Клодия.
— Я не знаю, — пожал я плечами. — Уверенности у меня нет.
Она положила голову на моё плечо. Снаружи было тихо, лунный свет проникал сквозь высокорасположенное зарешеченное окно. Я прижимал женщину к себе. Какое-то время мы лежали молча, я и голая шпионка, на соломе, в тюремной камере.
— Я должна буду быть наказана этой ночью? — нарушила она тишину.
— А это необходимо? — поинтересовался я.
— Нет! — прошептала женщина.
— Ты страстно хочешь служить и ублажать? — уточнил я.
— Да! — ответила Клодия.
— Тогда в наказании нет смысла, — заметил я.
— Конечно, нет! — поспешила заверить меня Клодия. — А если Вы, вдруг, останетесь недовольны мною, что тогда? Вы накажете меня?
— Обязательно, — ответил я, и добавил: — но могу наказать, если я просто захочу это сделать.
— Я жалею, только об одном, — сказала она чуть позже мягким взволнованным голосом, дрожа рядом со мной от удовольствия и испуга охватившими её эмоциями, — что я не встретила такого мужчину, как Вы раньше.
— Случись это раньше, Ты вряд ли оказалась бы здесь, — заметил я.
— Зато я не жалею о том, что встретила вас и служила вам, и о том, что Вы заставили меня служить Вам, даже при этих обстоятельствах, — призналась женщина.
— Ты наслаждаешься своим служением, — улыбнулся я.
— Да, — кивнула она, — так и есть, и если бы мне предложили выбор, я предпочла бы не иметь никакого выбора, кроме как служить, служить так, как Вы заставили меня это делать — полностью.
— Пора спать, — вздохнул я.
— Неужели Вы сможете заснуть в такую ночь? — удивилась Клодия.
— Смогу, — заверил её я.
Она вздохнула и вытянулась на соломе, рядом со мной. Через некоторое время я услышал её сдавленное рыдание.
— Я не знаю, будут ли они тебя кормить утром или нет, — сказал я, — перед тем, как они придут за тобой в полдень. Но могут. В конечном итоге, думаю, они именно так и поступят. Так вот, не ешь. Всю еду, что тебе принесут, отдай мне.
— Всю? — поражённо спросила Клодия.
— Да, — ответил я.
— И Вы взяли бы у меня еду? В такой момент? — спросила она.
— Да, — снова ответил я.
— Вы смогли бы сделать это?
— Даже не сомневайся, — заверил её я.
Женщина озадаченно уставилась на меня.
— Надеюсь, если Ты подумаешь, то признаешь, что мне сейчас еда нужнее, чем тебе, — заметил я.
— Несомненно, — вздрогнув, признала она.
— Ну вот и хорошо, — кивнул я.
— Я всё равно не уверена, что буду в состоянии съесть хоть что-то, — вздохнула Клодия.
— Хорошо, — сказал я. — Тогда не вижу никаких проблем.
— Нет, — ответила она. — Никаких проблем.
— Замечательно, — зевнул я, через пару мгновений уже ничего не слышал и не помнил.
Я уснул.
14. Утро
— Они придут за мной в полдень, — прошептала Клодия.
Камера всё ещё была погружена в темноту.
— Я знаю, — пробурчал я. — Не глухой, слышал.
Несколько ен назад я вдруг проснулся, услышав звук открывающейся заслонки на смотровом окошке. Надзирательница подняла маленькую масляную лампу к отверстию.