Пекур Екатерина
Предатели Мира
Но в ереси своей я познаю любовь…
Да, мы бандиты и бродяги, как злословит молва,
Мы попадаем в передряги, помня эти слова:
Смотри вперед и не сдавайся ты на милость судьбе:
Предай их всех, останься верен себе.
Я за тобой, как по краю хожу,
Не боясь оступиться, и небо прошу:
Небо-небо, утоли мою боль,
Забери всё, что хочешь,
Верни мне мою любовь…
Тем, кто верит в невозможное…
Глава первая
Приближение машины я заметила издалека. Сидя в линялом шезлонге, я лениво наблюдала, как растёт чудовищный шлейф красноватой пыли — от маленького облачка до размеров небольшой песчаной бури. Подошедший Тайк сказал: «Внедорожник?» Прищурившись, я уверено кивнула: «Кайсар 250». Мы ещё помолчали. Тайку стало скучно, и он ушёл, не попрощавшись. Может, предупредить шефа, что едет новенький.
Я не шевелилась. Мне хотелось подровнять загар до того, как солнечные лучи станут нестерпимыми.
Время подошло к десяти, когда внедорожный мобиль доехал, наконец, до гравия на окраине. Из невероятно запыленной кабины, отплевываясь, вылез высокий молодой аллонга. Красная пыль покрывала его с русой (давно не мытой) головы до ног в спортивной обуви. Пыль начала оседать, и наступила тишина.
Конечно, он немедленно увидел меня и дружелюбно помахал рукой. Надо же, попутно удивилась я, он даже знает, как здесь принято обращаться? Да новенький ли он вообще? Я встала из шезлонга, чтобы поприветствовать гостя, сделала пару шагов навстречу, и тут из моей глотки вырвался изумлённый вопль. Под слоем бмхатской пыли я безошибочно узнала старого-престарого друга. Старее просто не бывает! И он меня — тоже.
Остолбенев, передо мной стоял Мар да Луна.
— Санда? — завопил он, — Ты здесь?! Ты жива?
Наверное, это здешний воздух так на него подействовал, потому что сразу же после вопля он немедленно повис на моей шее. В Большом Мире за это он бы уже имел четыре пощечины и бойкот общественности. Ну дак здесь же был не Большой Мир — а в Вольной Общине Тер-Карел можно было обниматься хоть с Тенью. Если Тень был не против.
Я была не против.
— Ты где Киная потерял?
— Да не терял я его, — Мар кивнул за плечо. Действительно, верный хупара боязливо выбирался из второго ряда сидений мобиля, — Кинай, да ты только глянь, кого мы тут нашли! Санда жива и здорова и процветает в Тер-Кареле! Вот так новость!
Мар был потрясён, вдохновлён, счастлив до безумия. Я знала его достаточно хорошо, чтобы утверждать это наверняка. Его губы тряслись, на глазах чуть не слёзы блеснули. Всё же приятно, когда тебе так рады. Хотя, впрочем, я не имела понятия, что ему известно о моей судьбе. Но это была такая тема, о которой я и сама не рисковала распространяться.
— Идём в дом, — неожиданно для себя самой мрачно проговорила я.
— Я тут воды привез. И продуктов кой-каких, — стеснительно пробормотал да Луна, заискивающе, снизу вверх, глядя мне в глаза — может, заметив перемену моих настроений.
— Заноси, гостем будешь, — торжественно повторила я.
Вдвоем с Кинаем они сноровисто перетаскали пыльные как смерть тюки в мою «прихожую», пиво немедленно перекочевало в холодильник, а взамен на столе появилась ледяная кактусовая наливка.
— Блаженство… — Мар растянулся в кресле, — Боги, какое же это счастье. Я действительно тут, Кинай, ты только вообрази! Я в Тер-Кареле, снова!
— Угу… — кивнул хупара. Наверное, за несколько дней пути Мар достал его до печёнок этими ностальгическими бреднями.
— Ты насовсем или так? — вопрос этот был не вполне в традициях городка, но ведь мы с Маром столько соли вдвоём съели! — так что я сочла возможным его задать. Лёгкая тревога не оставляла меня.
— Не знаю пока, — счастливо щурясь, пробормотал Мар, — Приехал и всё тут. Я ведь ушёл из клиники. Отец умер, так что теперь уж мне всё равно. Правда, дела он запустил изрядно. Я еле придумал, как тылы Семейные прикрыть. Умаялся. Теперь хочу вдохнуть воздух свободы!
— Понятно. Значит, насовсем, — подытожила я. Это меняло дело. С Маром как с тер-карельцем я могла поговорить куда откровеннее… теоретически. Если бы захотела. Лениво плеснув наливки в три стакана, я пригласила ребят выпить за встречу. Кинай чувствовал себя не в своей тарелке. Сидеть за одним столом с не-своим аллонга, да ещё и пить вместе! Ничего, привыкнет. Это Тер-Карел. Никто не поймёт, если он начнёт звать Мара «господин».