Я опустилась на колени возле кровати и сосредоточилась.
Не спешить. И ни о чём не думать. Не волноваться.
Не знаю, сколько прошло времени… мне казалось, что всё мимо, но потом, очень смутно, у меня возникло ощущение… холодка. Он возник где-то в груди, и этот холодок был… каким-то образом… тёплым. Не спрашивайте меня, как. Но именно так я это воспринимала. Я наполнила этим холодком Каруна — очень медленно, очень-очень медленно… а потом начала восстанавливать всё нарушенное…
Когда он тихо застонал и слабо открыл глаза, я узнала, что у неопытного Целителя бывает ещё одна проблема. Он может забыть, что во время Исцеления ему тоже нужно дышать. Со свистом втянув в себя воздух, я рухнула на край кровати, на его руку, и перевела дыхание. Пот лил с меня градом.
— Санда… что со мной?..
— Уже ничего… — со слабой улыбкой прошептала я, — Все нормально, хороший мой. Ты… просто… слишком устал. И замёрз к тому же — там, под Островом. Отдыхай. Я рядом.
Он покорно закрыл глаза, и через минуту его дыхание стало глубоким и спокойным.
Я поцеловала его спящего, а потом вспомнила про обещание Хийяты и медленно, на негнущихся ногах, побрела по ступеням в зал управления. Ещё не хватало, чтобы ей влетело… ну только не из-за меня!
Вовремя же я. Непоседливая Хийята Серая Тучка уже поджидала меня на верхней ступеньке, тревожно глядя вниз.
— Как он? Получилось?!
— Да.
Она просияла, похвалила меня и предложила выпить чаю. Мастер Харт, по словам Хийяты, чай в рабочее время позволял — она и так «слышала» Остров. К тому же, до конца её смены оставалось немного.
— Мастер Харт — твой наставник? Или он тут просто главный?
— И то и другое. Он главный оператор и лидер Острова. И мой учитель.
Пройдя в угол, Хийята вынула из шкафчика расписной чайник и засунула его в что-то вроде ниши в стене. Если Тело Острова ещё и воду греет… мда… чудеса да и только. Мне стало невыносимо жаль от мысли, что я могу так и не увидеть всех этих удивительных вещей, могу так и не научиться жить, как положено нормальному бризу — понимая, что я такое и как с этим поступать.
Показались две забавные пузатые чашки в тон чайнику. Мы снова уселись на тёплый пол. Я вовсю вертела головой — даже позабыв про противную ситуацию, в которой мы с Каруном находились. Наверное, моя кровь аллонга физически не давала мне проходить мимо вещей, которые ещё не познаны…
— Спасибо тебе ещё раз, — проговорила я, — Я просто не знаю, как я смогу тебя отблагодарить за всё, что ты мне сделала сегодня…
Девушка смущённо пожала плечами. Мы помолчали, она разлила чай, и я приложила к губам тёплую глазурованную глину. Оглянувшись на дверь, ведущую вниз, Хийята спросила:
— Ты же веришь ему?
От неожиданности я моргнула. Меня посетила целая куча разнонаправленных междометий, но ни одно их них не было настолько умным или уместным, чтоб произнести его вслух — в незнакомом месте, полузнакомому слушателю, в совершенно патовой ситуации.
— Разве здесь имеет ценность мнение влюбленной женщины? — наконец горько уточнила я.
— Ну вот, я опять забыла, что ты не ходила в нормальную школу, — виновато улыбнулась девушка, — Прозрение — редкий Дар, да и я, например, не хотела бы его иметь — полное Прозрение, как правило, вытесняет способность летать. Но бриза-своего любовника невозможно обмануть — это минимум Прозрения, дарованный каждому из нас.
Я изумлённо раскрыла глаза. И рот, видимо, тоже, потому что там резко пересохло.
— Но я действительно… как бы чувствую его! Почти всё время. Это сложно объяснить… как будто я знаю, о чём он думает… хоть и не слышу мыслей. И даже могу… заглянуть специально, как бы сознательно… только я не знала, что это такое.
Хийята кивнула.
— Вот потому я и спрашиваю — ты веришь своему другу из КСН?
— Да, — без колебаний ответила я, — Но он уже не оттуда. Хотя это, конечно, что-то такое, что трудно вычеркнуть из жизни…
— И ты уверена, что его не могли использовать… без его ведома?
Я задумалась.
— Вообще-то странно, как его можно использовать в целях Комитета, если он будет жить в Адди или в другом месте Горной Страны. Оттуда нельзя уйти, если ты не бриз. И никак нельзя передать весточку. И, заметь, это всё происходит после того, как он год прожил на крючке отдела расследований, сбежал со мной да ещё вдобавок расстрелял кучу народу. Не думаю, что он когда-нибудь захочет пересечься с КСН с чем-то, кроме огромной бомбы. Это уже простое самосохранение. Да и то сказать — как его могли использовать для проникновения в Горную Страну, если ни одна душа не знала, что я бриз? Он им не рассказал, где мы были. А я ничем себя не проявляла, и… ты понимаешь, я же родилась в Мире… у меня ведь даже имя аллонговское. До нашего побега меня так никто и не заподозрил.