Я кивнула. Мне предстоит так многому учиться. Во мне зародилась противная чесотка познания. Куда она меня только не заводила…
Я улыбнулась, спускаясь вниз.
Главное, эта самая чесотка однажды заставила меня задать глупый вопрос совершенно не тому человеку. Я влезла под одеяло к этому человеку и обняла его:
— Мальчик, — довольно пробубнила я, зарываясь носом в его растрёпанные волосы, — и на тебя похож.
— А я угадал, что мальчик.
— А тебе по профессии положено прозревать тайное.
— Ага.
— Ты как? — я коварно провела рукой по его животу.
Карун улыбнулся в полутьме.
— Всё ещё полумёртвый. Но ты… продолжай.
— С удовольствием, — проворковала я, работая пальчиками.
— Вот же половой агрессор..!
— Только с тобой, — парировала я со смехом, — Сам же разбудил во мне зверя!
— А кто ещё это может быть, кроме твоего законного мужа?! Ещё не хватало!
Я сладко потянулась — у меня аж щекотка по спине прошла от предчувствия, что он сейчас со мной сделает.
— С тобой соблюдать Порядок — одно удовольствие…
Одно слово — Неделя Радости растянулась у нас на долгое время. И получалась очень мелкими урывками. Если мне и удалось развести Каруна на какой-то толк в ночь после дарования нам гражданства, то уже утром мне стало ясно, что признаки жизни в нём были скорее истерическими, а всё остальное время он спал, вздрагивая во сне и комкая подушку. Я видела, что он очень медленно начинает приходить в себя, но пока ему правда было плохо… Ничего. Я помогу.
Он фактически продал Совету душу за моё право жить. Что мне оставалось? — только прикрывать его от внешнего мира, пока не оправится от истощения — но я и сама не ощущала себя уверенно. Пока нет.
У нас не было ничего — ни одежды, ни вещей, ни денег, ни представления, как жить дальше. Хийята принесла нам кое-что, пока мы сидели под домашним арестом — хотя бы чтоб переодеться — это и было всё наше имущество. Пожалуй, разве что у Каруна на руке часы остались:- «Лункер да Бирайя», между прочим, скромное обаяние классики ценой в годовой доход врача частной клиники, которым я была когда-то. Кажется, это был единственный предмет, уцелевший от человека, с которым я познакомилась тогда — всё остальное он потерял в чудовищной попытке уйти из Системы. Абсолютно всё: деньги, власть, положение, весь окружавший его мир (да и здоровье тоже) — всё это разрушилось ещё год назад, остались только его жизнь и моё честное Слово. Наверное, это действительно страшно — начинать сначала… И, может быть, это и есть настоящая сила — быть способным на такие поступки, если уж что-то пошло наперекосяк.
Проснувшись, я умылась и выползла из комнаты наверх. И наткнулась на Харта, бродившего в пустом операционном зале. Наверное, ему хватало умения для контроля Острова без контакта в ветвистым «креслом».
— Ты как, детка? — неожиданно ласково спросил старый Мастер, и интонация его так напомнила мне отца, что у меня защемило в груди.
Я смущенно пожала плечами.
— Я ничего. А Карун… надеюсь, потихоньку отойдёт. Может быть, я смогу его выходить… Надеюсь.
Харт внимательно и тревожно оглядел меня.
— Моя помощь нужна?
Я пожала плечами.
— Не знаю… Ему, конечно, Целитель нужен, но Хийята сказала, что умения работать по старым ранам есть только у некоторых Мастеров в Адди… — пробормотала я.
— Это ты про его спину..?
Видимо, старый Мастер владел достаточным Исцелением, чтобы видеть в других без напряжения. Я кивнула.
Харт внимательно смотрел на меня пару секунд, а потом неожиданно обнял за плечи. Он совершенно очевидно понял, что дело было не только в этом.
— Есть способы восстанавливать душевное равновесие. Некоторые владеют этим — хотя есть мнение, что это вообще не Исцеление, а отдельный Дар. Попробуй, может, ты сумеешь. У бризов, которые любят, получается многое из того, на что иначе они не способны.
Я ощущала себя жутко смущенно и не знала, как быть.
— Не бойся и успокойся, — улыбнулся старик, — Всё наладится. Мы тут с Хийятой подумали и нашли вам жильё в доме напротив. Там по хозяйству кое-что есть, раньше там инженер жил, из тепличного комплекса. Он улетел сам, к невесте, так что почти ничего с собой не брал. Да и сможешь с Хийятой видеться. Ну и как-то… понемногу отдыхай. Тебе нельзя теперь волноваться.
— Спасибо вам, Мастер Харт, — всхлипнула я, — И спасибо вам огромное, что вы заступились за нас.