А кто мы, в самом деле? Рождённые Создателем на истребление и вечную войну… Похожие и неуловимо отличные от иных людей. Что мы должны были принести в Мир? Что мы можем нести в него во что бы то ни стало?
Пока мы считали деньги, мне заодно наконец удалось развести лидера посёлка на интересовавшую меня тему. В прошлый раз мы её не закончили… Ближе к вечеру да Луна снова появился на горизонте. Мы с Горранном вынуждено прервали беседу. Мой горячий сожитель сел возле меня и живо улыбнулся. От Мара пахло випивкой.
— Санда, ты не передумала? Я был неправ, перегнул… Прости меня! Но поехали на твои Холмы!
— Сейчас? Ты с ума сошел! Да на песке ещё можно воду кипятить!
— Сейчас. Ты же обещала. Уже вечер. Поехали, ну же…
Что за ребячество, в конце концов. Он вообще в состоянии вести себя как мужчина, а не как сопляк с прищепкой на одном месте? — с новой волной раздражения подумала я. Но вопрос был, конечно, риторический. Если ему почему-то не терпится вытащить меня из посёлка, надо придумать для этого какую-то более вескую (хотя бы более романтическую!) причину. Нас свалит солнечным ударом. А уж ехать в ночную поездку с подвыпившим кавалером — удовольствие вовсе сомнительное!
— Нет, — сказала я, — Мар, мы там изжаримся.
Снова ничего не добившись, да Луна заломил руки — и ушёл. Я посидела в задумчивости, а потом извинилась.
— Горранн, я пойду. Давай мы ещё вернёмся к этому вопросу, ладно? Спасибо за рассказ.
Домой я не пошла. Я слонялась по Тер-Карелу дотемна и даже дольше. Танцев не было, мы договорились устроить их завтра, и Кайр убежал к Полпальца репетировать новую пьесу. Лавинья сидела с детьми у Горранна. Дилан и СЩрран, как мне кажется, обретались там же. Тер-Карел постепенно затих. Погасли огни на главной улице, уютно теплилась жизнь в домишках и брошенных мобилях, обшитых Тень знает чем, кое-где светились огоньки, играла музыка, доносился хрип телевизоров… я брела по посёлку, и меня вдруг охватила какая-то неописуемая светлая грусть. Я дома, подумала я. Что бы там ни было — это мой дом — безалаберный и родной, необыкновенный дом Санды да Кун… и эти люди вокруг меня — всё-таки такие хорошие, добрые и необыкновенные… Я любила их. Бородатого Горранна, его беспомощную жену, Лавинью с её галдящим выводком и молчаливым мужем, парней-музыкантов, потустороннего чудика Дилана, прожженного расофила и пацифиста… Даже Мара, с которым я повздорила. Жизнь и впрямь не один сахар, но только так и познаёшь счастье… В этот миг, стоя посреди засыпающего Тер-Карела, я, наверное, была счастлива. И была готова жить тут до конца времён…
А потом, в следующий момент, я услышала истошный визг покрышек по песку и рёв двигателей, и тишина лопнула, как хрустальная ваза под ударом молотка.
Меня будто окатили кипятком. Подпрыгнув, я замерла в сумерках, полусогнувшись. А ещё через миг раздался истошный вопль, откуда-то с северного конца, где был мой дом.
— НЕЕЕЕТ!
В одно мгновение тихая спокойная ночь превратилась в безумие. Как круги от брошенного в воду камня, по всему посёлку загорались огни, раздавались голоса, вопли… Весь Тер-Карел вскочил на ноги и метался без единой искры понимания, что происходит.
— Лания!
— Даррил!..
Люди выкрикали имена друг друга, все бежали, и никто не знал, куда и зачем, а потом со стороны пустыни раздались автоматные очереди. Словно цунами загрохотало, потом взревело, снова раздался крик…
Что происходит?!??!! Я бросилась к дому. Всё это, от первого рева двигателей до стрельбы, заняло полминуты, но время, казалось, перестало иметь значение…
Свет повсюду погас, и всё вдруг погрузилось в кромешную, хоть глаз выколи, тьму…
— Генераторы!!! Назад! Все назад! В пустыню!
Вопль Горранна прорезал темноту, как нож масло. Что происходит?! Может, Горранн это понял — я ещё нет. Но неважно. Люди метались во тьме, как безумные. С «нашего», северного, конца посёлка неожиданно взметнулось пламя, и ещё одно, и ещё… Стало светлее.
— Они повсюду!
— Сурран, держи Кару! — рык в темноте, — Не отходи от неё, прошу! Охраняй детей! Женщин и детей к управлению! Выведи их…
Глухо рыча, я поползла влоль стены. Там мой дом. Хрена я им женщина. Парням и без меня есть кого защищать. А мне нужен пистолет.
Сердце моё заходилось. Вокруг нашего конца посёлка всё кипело, казалось, туда запустили полчище бешенных крыс, во тьме и сполохах пожара раздавались крики, стояли какие-то внедорожные мобили, бегали неизвестные люди. Горел дом Лавиньи и автобус Полпальца, бросая яркие сполохи на мои окна — горели на совесть, словно их облили какой-то гадостью… У меня пересохло во рту.
На бортах мобилей стояли аккуратные серебряные стрелы в зелёных кружках.
Комитет. Карающий меч внутренних дел.
Глава третья
На мгновение я всё-таки потеряла ориентацию. Прижавшись спиной к забору Тайкового огородика, я отрывисто вдыхала гарь и стучала зубами, а потом всё-таки заставила взять себя в руки и шевельнуться.
Пистолет. Ты хотела пистолет. То, что ты увидела, что-то меняет в твоих планах? Какой смысл демонстрировать свой страх, если нам надо выжить… Спокойный твердый голос на дне памяти словно окатил меня водой. Ну же, Санда Киранна да Кун, дочь Самала и Хиранны, внучка Оллы Красный Сад и Жаин Даллин, сделай хоть что-нибудь! Не жди их, как таракан ботинка. Ты же не таракан, чтобы пугаться символа на борту. Спасай то, что можешь.
Я встала и на негнущихся ногах поползла вдоль забора. Меня охватила тупая холодная ярость.
Тень. Тень! Тень!!! Где Мар с Кинаем?! Где Полпальца и Кайр..?!
Но мгновение спустя я узнала ответ на один из вопросов. В химическом свете фар на центр площадки выволокли толстого человека. Это же Полпальца. Однако прежде чем я хоть шевельнулась, один из карателей приставил к затылку музыканта оружие, отвернулся и нажал на курок…
«Треккеды» раненых не оставляют. Ими очищают Мир от того, что сочли заразой. Они просто сносят полголовы… И больше никто не будет играть по вечерам и… Мои челюсти свело судорогой, глаза застилало. Меня трясло от ярости, бессилия и гнева, но что мне оставалось? Бежать отсюда? Наверное, это был выход — хотя бежать мне хотелось как раз вперёд — и рвать этих скотов, уродов, палачей голыми руками.
Я увидела, как в фургон закидывают тщедушную фигурку Кайра да Лары, а ещё волокут кого-то из женщин… Ослепла от ярости не я одна. Парни, державшие ранее оборону в «управлении», всё-таки кинулись к импровизированному лагерю Комитета, но их встретил автоматный огонь. Лениво вздохнув, один из офицеров махнул рукой, его подчинённые залезли на свои открытые внедорожники и развернули оружие. Взревев, мобили понеслись по Тер-Карелу. Мой дом запылал почти немедленно — наверное, кто-то бросил в окно зажигательную бомбу. Зазвенело бьющееся стекло, в доме что-то бахнуло, наверное, телевизор, жар опалял мои волосы и глаза. Дым драл глотку.
Переговоров не будет. Угроз не будет. Арестов, наверное, тоже — разве что парочку для отчётности… Они никого конкретно не искали, имён не спрашивали и в бумажки не глядели.
Выходило, они не затем пришли. Они явились убивать. Просто снести это место с лица Мира.
Хотела бы я знать, зачем.
Стравив эмоции сквозь зубы, я кашляя, ужом, через Тайков огород, просочилась на внутренюю сторону улицы. Пока мой дом не прогорел, это защита. Боги, это всё со мной происходит? Со мной. Я усилием выкинула из головы всё — мысли о своём пылающем жилище, эмоции, гнев, ярость. Надо выжить. А для этого мне нужны оружие и вода. Ты хотела найти пистолет? Так найди его… Ты же не любишь, когда твои планы срываются.
Позади, шагах в двадцати, ещё стояло с десяток комитетских мобилей, улица была озарена пожарами — но я надеялась, что жар заслонит меня от карателей… ползком протянувшись по красной пыли, я вынула оружие из обмякшей руки Суррана.