— И что здесь происходит? — главный советник явно понял, что мы снова поспорили. И чаще всего это заканчивалось не очень хорошо. Но я выиграю, поэтому у Синдбада появится сестра-близнец-Синдбада. Да, фантазия у меня на низшем уровне. Но мои мысли не должны быть в этом направлении, ибо обрамленное строгостью, злостью и кровожадностью лицо Джафара-ассасина, мне не прельщает. Так что я беру ситуацию в свои руки:
— Не пали контору, дуй сюда, пока никто не заметил, — и да, он меня слушается. — Сейчас мы увидим Синдбада в действии, — ох, как же мне было нехорошо наблюдать за совращением малолетних. Хотя преувеличиваю, у меня есть оправдание: даже я, Иллах, поддаюсь ревности. Гадкое чувство, доверие подбивает, и надо иметь сильную волю, дабы справиться с ним. Зато победа моя, и завтра вместо Хинахохо по дворцу будет разгуливать прекрасна-а-а-ая Синдба-а-а-ада.
====== В прошлом слава пришла к покорителю! ======
Рашид предложил Синдбаду открыть театр, и молодой покоритель лабиринтов, хорошенько всё обдумав, согласился. После тяжких дней подготовки, ночное выступление в амфитеатре стало успешным. А как и не быть? Не каждый день люди видели такие спецэффекты. Зрители были взволнованы, завидев магию покорителя. Рассказами восхищались все. Ведь раньше им не приходилось видеть нечто подобное. Это выступление было прекраснее хорового пения и сотен музыкантов, чья музыка наполняется жизнью. Слухи быстро разлетелись по всей стране. Каждый день на его выступление приходили сотни зрителей. Но нужно упомянуть о разговоре между султаном Бальбада и неприметной Вирсавией.
Рашид пожелал остаться за кулисами с глазу на глаз с юной девушкой, и он видел её недоумение. Она не понимала, с чего это вдруг появилась важная тема для обсуждения именно с ней. Наблюдая за выступлением Синдбада, Рашид одобрительно улыбнулся и неожиданно для синеглазой начал:
— Вирсавия, ты знаешь, у великого человека обязательно должен быть тот, кто будет ближе всех, кто будет верен до самой смерти, тот, кто сможет скрыть от чужих глаз его недостатки, — девушка слегка вздрогнула, немного сглупила, но суть уловила. А Рашид продолжил: — Для Синдбада ты самый близкий человек... тебе предстоит тяжкая доля, — его улыбка исчезла с лица, и он стал серьезнее, напрягся. — Ты знаешь его лучше всех, ты можешь стать его опорой или ножом ударить в спину, — султан совершенно серьёзно выделил последние слова и косо глянул на неё.
— Почему вы так плохо обо мне думаете? — стоя от него на расстоянии шага, она опустила голову, потому что на душе стало обидно, и смотреть на повелителя Бальбада не хотелось. Рашид нахмурился, он не собирался обижать эту красивую и добрую девушку. Но в жизни всякое бывает.
— Как раз наоборот, — возразил он. — Просто… — всё также наблюдая за представлением Синдбада, замялся, — если случится такое, что ваши пути разойдутся, не иди против него и держись в стороне, если намерения твои будут полны злости и обиды, — дал совет и ещё раз глянул на неё, но Вирсавия не подняла голову.
— Хотите сказать, что я могу сломаться под тяжестью ответственности, или же говорите, что, достигнув высот, Син, как последняя скотина, — она слегка покраснела, запнулась, — отправит меня на все четыре стороны? — девушка старалась не переходить на крик, однако желала. Это был не ветер в голове, она не собиралась истерики закатывать. Мысли султана оставались для неё загадкой, она не проводила с ним столько времени, как Синдбад. Вирсавия догадывалась о цели разговора и даже хотела повестись.
— Скорее небо рухнет, чем Синдбад откажется от своей драгоценной «сестренки», — усмехнулся Рашид и уже смотрел в глаза разозленной Вирсавии. — Тебя может сломить не тяжесть ответственности, а окружающие и их мнение. Синдбад выстоит, а ты можешь поддаться, — красивое лицо султана скривилось, как бы не признавая своих мыслей, — поэтому избегай людей, которые могут тебя ненавидеть, презирать или пытаться использовать, — вот и второй совет от правителя Бальбада. С чего такая щедрость? Вирсавия не понимала. Да, Синдбад его ученик, но она же никак с ним не связана... Почти.
— Таких людей нужно менять. Синдбад это уже делает, — все же заговорила синеглазая, вспоминая Джафара и его подручных. — Я не хочу сидеть без дела, я тоже хочу помогать им. Как мне это делать, если их избегать? — на одном дыхании выговорила и наконец-то посмотрела в сторону сцены, затаив дыхание. На её лице заиграла радостная улыбка, и на сердце легче стало.
— Значит, заботиться о Синдбаде — это не дело? — Рашид усмехнулся, и теперь нахмурилась Вирсавия, давая понять, насколько сильно ей не нравятся эти слова. Она уже хотела возразить, как султан опередил её: — Я понимаю, но успеть всё может не каждый, — дискриминация? Вирсавия промолчала, на это девушка не попадется.
— Необязательно помогать каждому лично, особенно врагу, достаточно делать это косвенно, — мужчина вздохнул, словно делился главным секретом. — Например, я, как правитель, или Синдбад, как вошедший в историю храбрец, — выступление и рассказы Сина поистине впечатляющие. Пусть она и слышит их не в первой, они не перестают нравиться и захватывать дух.
— Но ведь всё равно будут злые люди — нет света без тени! — девушка настаивала на своём, не желая соглашаться с мыслями бальбадского султана.
— Верно, однако сил нам придают те, кто любят и заботятся о нас. Разве не так? — Вирсавия понимала, изначально спорить было бесполезно. Она ещё не знает жизни целого мира, но пытается самоутвердиться. Она не Синдбад, который везде успевает, всё познает, как губка воду впитывает.
— Но если окружать себя только хорошими людьми, мы можем утонуть в иллюзии утопии и забыть про реальность, — султан не смог скрыть своего удивления! Услышать такие мысли от Синдбада было более нормальным, чем от девушки. Ему показалось, что Синдбад не всё ведает о ней. Хотя… Синдбад особо не хвастался сестрой, просто говорил, насколько она дорога.
— Поэтому я частенько прикидываюсь простолюдином и устраиваю вылазки в народ, чтобы реальность не убила меня, — вот оно: всё же выдал секрет! И так горько вздохнул, а потом улыбнулся. Султан почувствовал себя мальчишкой.
— Каждый хочет, чтобы его любили, обожали, заботились о нём, защищали, — улавливая ухом рассказ Сина, который прям светился, стоя на сцене перед множеством разных лиц, Вирсавия немного волновалась: — В желании окружить себя близкими и любящими людьми нет ничего постыдного, — высказав свою мысль, она продолжила наблюдать за юным покорителем, затаив дыхание.
— Однако не все люди… — уже начал султан, как Вирсавия осмелилась его перебить, снова покраснев.
— Извините меня, но мы все изначально ни добрые, ни злые. То, какими мы станем, зависит от нас и окружающих, — о! Прозвучала мудрая мысль, хотя в ней нет ничего особенного. При желании и ребёнок познает её. — Но мы можем быть свободны, если не будем поддаваться мнению других, ведь необязательно учитывать его (мнение) каждый раз.
— Наш разговор переходит в другое русло, — подчеркнул очевидность султан, — поэтому я попрошу тебя оставить эти мысли на следующий раз. Может быть они изменятся, — явно не желая этого, султан тяжко вздохнул.
— Синдбад не изменяет своих убеждений, хотя знает о мире больше моего, — на лбу у неё появились капельки пота. — Он не откажется от своих, как и я, — гордо, не позволяя усомниться в своих словах, заявила Вирсавия. Она не позволит султану усомниться ни в Синдбаде, ни в ней самой. Если он так хочет, чтобы она оставалась в тени, синеглазая останется в тени. Из мыслей её вернул нежданный вопрос Рашида:
— Вирсавия, ты любишь Синдбада? — она в непонятках уставилась на правителя Бальбада, а тот поспешил добавить: — Не как брата, — и как-то хитро ухмыльнулся. Вирсавия обомлела, замерла, задумалась, потому что всерьёз не думала об этом. А зачем? Синдбад бабник, а её как девушку не воспринимает. И она уже хотела сказать об этом, как услышала аплодисменты и овации. И тут подошёл к ним Синдбад, весь довольный и счастливый.