Вирсавия абы к кому не пошла, так как ей довелось познакомиться с одним из самых известных докторов в Реме, а также он был известным в мире магом. По доброте душевной он принял её в свой выходной. Вообще, этот лысый старичок с короткой бородой мало кому отказывал в помощи, даже если у больного нет денег — воистину великий человек. Он долго осматривал её руки и ноги, на которых чересчур сильно проступали вены, он внимательно выслушал её жалобы. Он дал ей зеленого чая и шоколада, пока обдумывал наилучшие варианты.
— Вирсавия, обычные люди таким не страдают, — начал доктор, пока Вирсавия разжёвывала шоколад. — Этим тяготеют великие волшебники, и даже легендарная маги, госпожа Шахерезада, — он прищурился и высказал своё предположение: — Возможно, у тебя есть потенциал и в тебе спит великий волшебник! — девушка задумчиво посмотрела на уважаемого мага.
— С чего вы это взяли? — недоверчиво спросила она.
— Великим волшебникам постоянно приходится высвобождать свою силу, потому что она повышает или же понижает давление до такой степени, что жить просто невыносимо, — пояснил старик и налил чаю себе.
— А как узнать, волшебник ли я? — вслух задумалась Вирсавия, и старик поставил свой чай, вздохнув. Спешно встав со стула, он подошёл к старому шкафу и достал из него странную стеклянную статуэтку кричащей головы и поставил перед ней.
— Положи руку ей на голову, и если ты волшебница, то она поведает нам о твоём типе рух, — и Вирсавия замялась. Старик принял это за неуверенность, но девушка желала скрыть то, что удавалось много лет. И если нет другого выхода избавиться от дурного чувства, кроме как колдовать, придётся смириться. Она вздохнула и приложила руку к голове статуэтки, закрыв глаза. Обладательница синих волос чувствовала, как стихии, жизнь и смерть перетекают вместе с рух в этот волшебный предмет, и слышала удивленный вдох старика. Открыв глаза, она в ожидании посмотрела на доктора.
— Человек… созидает рух?! — он глазам своим не верил, однако признавал то, что увидел. — Вирсавия, ты будешь великим волшебником, — но девушка проигнорировала похвалу. Ей было жалко столик и чай, которые были уничтожены такой проверкой. Ей стало легче, но всё же тело болело, ныло. (Но вот старику теперь не дожить до завтра.)
Вирсавия чувствовала, как оно отвергает её сущность. Да, этот мир не Альма-Торран, это совершенно чужой мир, который не может смириться с её силой. Уго помог ей начать новую жизнь, но не учёл специфики сущности «матушки». И это бесило Вирсавию больше всего! Даже оставив свою силу где-то там в большой Вселенной, она не могла добиться признания этого мира. Как будто он намекал… но Вирсавия не была готова вернуться к прежней жизни, особенно сейчас, когда повстречала Синдбада, стала частью его семьи, особенно сейчас, когда знает, что жив Аладдин.
День, когда Синдбад вернулся.
Ветер играл с морской водой, волны омывали песчаный пляж, а солнце спешило зайти за горизонт, но до вечера ещё было два с небольшим часа. Вирсавия босая стояла на песке ближе к морю, и небольшие волны омывали её ноги. Как дочь рыбака она умела плавать, но не было никакого желания. И даже подумать не получалось, так как мысли смешивались или вовсе не желали появляться. Поэтому девушка просто наслаждалась видом, вдыхая свежий воздух. Её сердце билось быстро из-за, на первый взгляд, пустого волнения. Но ей было чего бояться, и это утомляло. Чтобы отдохнуть от своих волнений, Вирсавия, не снимая одежды, того самого маньчжурского платья, зашла в воду по пояс. Ни тёплая, ни холодная вода взбодрила, придала сил и успокоила душу. Девушка даже забыла про свою неприязнь к морским глубинам, хоть и находилась у берега. Сейчас бы просто поплавать, ни о чем не думать, но не получается.
— Что делаешь? — голос Юнана она узнала и даже не испугалась такого появления. Оборачиваться Вирсавия не стала и, просто проплыв чуть подальше, громко заявила с толикой обидой:
— Топлюсь! — и засмеялась в своё удовольствие, от чего маги опешил, но быстро взял себя в руки.
— Хорошее дело, — выдохнул он и присел на песок, устремляя взор в морскую даль. Может он и не хотел, но девушка всё равно его услышала, так что интерес к плаванию пропал и поспешила выйти на берег, сетуя на свою лень, ибо сейчас была морским чудом: мокрые волосы заплетенные в косу ещё как-то смотрелись, зато платье имело нелепый вид. Юнан усмехнулся и взмахнул посохом — одежда и волосы высохли в мгновение ока, а Вирсавия спокойно уселась рядом на песок.
— Какими судьбами? — неуверенно начала она, искренне недоумевая. Солнце ещё светило ярким золотом, а небо было где-то синим, где-то фиолетовым, и пушистые облака иногда проплывали высоко над землёй. Вся эта красота не могла не заворожить, но сильно сжималось сердце синеокой девушки от грусти.
— Хотел узнать, насколько краше ты стала, — волшебник улыбнулся. — Да и просто поболтать, ты ведь тоже… — тут он слегка замялся, сощурился, но бодро продолжил: — Ты тоже нуждаешься в обыденных беседах и отдыхе, — где-то сзади слышались голоса птиц. Всё-таки у Вирсавии был талант на поиск таких умиротворенных мест, и Юнану это нравилось.
— А мне казалось, ты меня боишься, — прыснула девушка, а Юнан только глаза вылупил, аки «как ты меня раскусила?» или «неправда!». Вирсавия громче засмеялась, и похлопала маги по плечу: — Однако людям свойственно бороться со страхами, не так ли? И ты пришёл узнать правду, да? — синеокая встала и снова прошлась к морю, да быстро отбежала, когда волна была готова омыть её ноги, подошла к маги, взяла за руки и заставила подняться.
— На самом деле, мне не хочется знать, как ты говоришь, правду. Однако я должен сказать, что видел тебя не один раз во священном дворце; может, у нас есть что-то общее, — начал он, смекая, что задумала девушка, и сопротивлялся, не имея никакого желания оказаться в море. — Думаю, я имею право знать, что ты собираешься делать дальше. Всё же ты, как бы сказать помягче… — Юнан поднял взгляд к небу, словно искал помощи у него.
— Не вписываюсь в этот мир? — больше утверждала, чем спрашивала, за него Вирсавия, посмеиваясь.
— Ну, можно сказать и так, — виновато промямлил волшебник, расслабился и посему оказался в воде, недовольно воскликнув: — За что-о-о?! — и так обиженно надул щёки, осуждающим взглядом окинув Вирсавию.
— Но ведь Синдбад тоже не вписывается в сей мир! — также воскликнула девушка. — Ты так не думаешь? — прищурившись, она отбежала подальше от моря.
— Он должен изменить этот мир, его ждали столетиями, — Юнан выбрался из воды, попутно обдумывая, как отомстить юной проказнице. Но всё желание отпало, когда он встретился взглядом с синими глазами, полными безысходности и отчаяния.
— Да, его здесь ждали, — согласилась и тут же возмутилась: — Тогда скажи мне как создатель, как маги, скажи мне, чужой, куда идти, что делать?! — но больше звучала как мольба. — Я знаю, где моё место, где должна быть, но уже привязалась к этому миру и не могу вернуться! — Юнан не мог смотреть, как девушка кричит от собственной боли. Из этих простых слов он понял многое, но его страх никуда не исчез. И он не мог, не смел дать ей совет. Но всё же душа была не на месте, и Юнан подошёл к ней поближе и совсем тихо признался:
— Твоё место здесь, пока рядом живы близкие люди, пока столетие не сменится другим, пока ты считаешь себя человеком, — мягко опустил теплую ладонь на её плечо, не отрывая взгляда от синих глаз, готовых залиться слезами. — Так что иди скорей к Синдбаду, он вернулся, — Юнан всё продолжал мягко и успокаивающе улыбаться. — Но не спеши, устрой себе прогулку до дома, успокойся и приведи в порядок мысли, — несколько по-братски он потрепал синюю макушку, и на её лице появилась улыбка благодарности. На душе стало легче, и в порыве легкости, окрыленности чувств Вирсавия крепко обняла Юнана, тихо поблагодарила и побежала в направлении города. Юнан уже было хотел исчезнуть, довольный проделанной работой, но вспомнил одну важную вещь.