— Что с тобой, Арба? — из тени показалась тень старого друга. Он не мог понять её радости, потому что, как казалось самой Арбе, не видел портрета, а значит, не знал о возвращении «матушки» Вирсавии!
— Иснан, даже твое кислое лицо не испортит мне настроения! — Арба всё не могла утихомириться, она заставила пергамент повернуться к волшебнику, но желаемой реакции не получила. Мужчина только подошёл поближе, и императрица смогла разглядеть его скудный на эмоции взор, направленный на «Вирсавию».
— Ты только сейчас узнала? — съязвил он. — А ведь почти семнадцать лет прошло с того момента, — якобы расстроившись, волшебник лениво перевел взгляд на Арбу. Всем свои видом он дал понять, что изображение молодой матери ему куда интереснее, чем эмоционально нестабильная волшебница, притом бывшая маги.
— Тц, — Арба махнула на него рукой и заставила творение Хакую исчезнуть, ибо нечего умничать. — Ещё скажи, что ты умудрился её найти! — от злости выкрикнула императрица, взмахивая руки, готовая сотрясти воздух. Иснан не боялся её, но отвечать было геморрно. Хотя Арба могла не изменить привычкам, как делала это последние столетия.
— Уже как два года прошло с нашей встречи, но я не знаю, где Она, — признался волшебник, внимательно наблюдая за реакцией Арбы.
— Ты. Не. Знаешь. Где. Вирсавия, — каждое слова она произнесла отдельно, словно смаковала каждое как заморскую сладость. Женщина дико улыбнулась и начала аплодировать. — Иснан, ты не представляешь, как гениально поступил!!! — Арба продолжала улыбаться со всем данным ей очарованием.
— Должно быть, Ваше Величество ударилась головой? — изогнув одну бровь, обеспокоился волшебник Аль-Сармен и отошёл на шаг назад.
— Брось, — нахмурилась императрица и вздохнула. — Иллах увидит, что наследие её сына недостойно существования и пойдёт нам навстречу, а дальше всё пойдет по плану, — объяснила императрица, с издевкой дотрагиваясь до каждого пальца на правой ладони.
— Я так не думаю, — почти шёпотом протянул Иснан и наградил императрицу усталым взором.
— Я знаю, Иснан, знаю, — она отвернулась от него, чтобы друг не увидел сожаления на её лице. — Мы столько людей водим за нос, а оказалось, что все усилия были лишними…
— Потому что Иллах сам к нам вернулся, — мужчина продолжил за неё, подошёл и остановился рядом. А перед ними ограждающая тьма. — Теперь как-то нужно избавляться от бесполезных кукол и склонить Вирсавию на нашу сторону, — на это Арба только кивнула.
Не подумайте неправильно, она сильно дорожила и Иснаном, и Фалан, но вот делить с ними самого Создателя ей не сильно хотелось. И императрица осознавала, что нельзя от них так просто избавиться. Сама же потом пожалеет. Но вот мотивы подруги серьёзно отличались от её и Иснана желаний. Эта дама хотела уничтожить мир, а может даже больше. И как бы печально ни было, но маги Альма-Торан действительно задумывалась о возможном конце Фалан. Но так и быть, Арба понаблюдает за ней ещё немного.
— Синдбад, ты изменился, — такому заявлению Синдбад даже удивился, даже обрадовался тому, что не может сейчас посмотреть Вирсавии в глаза. Ведь если он это сделает, то точно признает женскую правоту. Кому как ни её знать, изменился он или остался прежним. — Син, — девушка обняла его в ответ, — меняйся только в лучшую сторону, — потребовала она. Сейчас она не могла посмотреть ему в глаза, которые на мгновение наполнились горечью, отрицанием и прежними чувствами, с которыми он начал свой путь. Не поздно ли Вирсавия попросила об этом?
— Ты изменилась не меньше моего и в лучшую сторону! — парень сильнее обнял её. — Но до сих пор, куда бы ни ступала твоя нога, весной руки пахнут землей и водой, летом — цветами, ягодами и фруктами, осенью — нитками, потому что долго вышиваешь, а зимой — мой самый любимый аромат, древесина, сгорающая в камине. Ты не даешь мне забыть о доме, ты не даешь забыть мне жизнь в Тисоновой деревне. У меня нет никого дороже тебя, поэтому не оставляй меня, чтобы я ни натворил, — эти слова согрели душу, они были наполнены благодарностью и признанием. Вирсавия отбросила все свои сомнения, а по щеке скатилась одна слеза, другая, но девушка ни слова не проронила. Лишь сжала в кулаке одежду и волосы любимого человека.
— Синдбад, покоритель семи морей и мой повелитель, я… — синеокая красавица из деревушки хотела принести клятву верности, как это делают преданные люди. Но глава «Синдрии» не позволил, отпрянув и приложив пальцы к её губам.
— Ты останешься со мной на равных, нет, ты должна стать мне равной! — не понимая, что на него нашло, чуть ли не воскликнул покоритель. А ведь хотел сказать совсем другое: «Если ты отдашь за меня свою жизнь, я тебя не прощу и вскоре уйду за тобой!» Однако герой вовремя образумился, ведь это не иначе, как признание в любви. Самое настоящее! Вот оно… Великий покоритель подземелий, покоритель морей, самый известный герой (и казанова) спасовал в самый подходящий момент. А вот Вирсавия точно выпила, да не призналась. Потому что беспричинная смелость не в её характере.
Девушка осторожно и аккуратно, словно к огню руки тянет, обхватила его ладонь на её губах и поцеловала огрубевшие пальцы, что было не так заметно. Посторонняя мысль, что Сина любит сама Судьба вызвала толику зависти. И всё же девушка не поменялась в лице, чем удивила покорителя подземелий.
— Син, поцелуй меня, — вот тут и опешил наш донжуан, покоритель девичьих сердец. Парень был очень благодарен Судьбе за то, что они были вдвоем. Потому что никак не ожидал, что покраснеет сам, хотя это не так и заметно, но всё же. Девушка создала неловкую ситуацию и озадачила известного во всем мире героя. Но Син, это Син. Он быстро взял себя в руки, перехватил небольшую ладонь девушки и поддался вперёд. Но у Судьбы свои планы, так что птичка Обломинго открыла двери, и Джафар, только завидев голубков, отвернулся.
— Там какой-то посетитель очень сильно желает тебя встретить. Так что, Синдбад, будь добр поднять свой зад и пойти со мной! — обладатель двух джинов так и сделал, только потянул за собой Сави. Добавил так: «Если будет нужно позаботится о госте, то это сделаешь ты». Так что партевийская красавица ничего и не сказала в ответ, и любопытство вовремя взыграло.
Вообще, главе кампании это «вторжение» не нравилось, поэтому он хотел побыстрее узнать, кто так напугал ремских красавиц, и покончить с делами на сегодня. Но интуиция гудела вовсю, намекая на бессонную ночь и сюрпризы. Может быть, сюрпризы приятные. Один так точно.
Какого же было удивление Синдбада, когда он признал в человекоподобном драконе старого друга — Дракона. (Сатира от жизни, ты ли это?) Вирсавия не шелохнулась, она также признала молодого война, даже не удивилась. Но всё же бровью повела, якобы удивляясь. Тут же младшая хозяйка, ибо старшая Руруму, и это не обсуждается, приметила ещё троих дам. Чует пятое место, что не к добру, точно не для неё. Но эгоизм синеокая хозяйка откинула в сторону. Спешить готовить покои для гостей она не стала, ожидая решения Синдбада. Мало ли.
— Привести его сюда, ничего мне не говоря… — одна из незнакомок так и сеяла свою враждебность по всему залу. Сави ничего не сказала на необоснованную грубость, но сделала себе памятку в голове. — Этот человек… Этот человек предатель! — только после этого громкого возмущения, обладательница синей шевелюры и хорошей репутации в Неаполии, если не во всем Реме, признала партевийскую принцессу Серендину. Отчего и напряглась. А обладательница не менее удивительных розовых волос продолжала вещать что-то про ненависть и вражду. А потом и представилась с размахом, гордо взглянув на пришедших хозяев. А принцесса этого и не подозревает.