— Думаю, мы ненадолго останемся здесь, — Зепар пригласил присесть Вирсавию за небольшой круглый столик, который успел покрыться пылью. Джинн нахмурился, махнул рукой — чисто. Краем глаза он наблюдал за Шаррканом, которому разрешил осмотреть его покои-библиотеку.
— Да, — кивнула девушка, — ты сказал, покорители уже здесь.
— Ага, — джинн разума и манипуляций усмехнулся. — Я остановил для них время, после сразу перенесу их в сокровищницу; не позволю буянить в моём доме, — весёлый нрав при нём, похоже, никуда не денется. — К слову, я могу быть в нескольких местах одновременно, но сейчас я хотел бы поговорить с тобой. Не волнуйся, Вирсавия, это не займёт много времени, если ты пойдешь мне навстречу.
Между огромными стеллажами послышался крик радости. Зепар поспешил успокоить гостью: принц наткнулся на представителей кошачьих. А, как могла понять синевласая, народ Элиохапта в ладах с этими животными.
— М-м, — девушка пригладила платье и сложила руки на коленях, — я постараюсь. И начну с того, что сюда меня отправил Валефор. Хотя это не так важно? — она посмотрела на джинна, и тот кивнул, тем самым дал понять, что это значения не имеет. — Не буду лукавить перед тобой — я обманула его. Но на самом деле мне не совсем понятно: действительно ли я Вирсавия, которую он признал, или эта жизнь просто принадлежит мне, — девушка не стала опускать голову. Хоть и зареклась не врать, да правду всю скрывает.
— Так ты помнишь Альма-Торан и то, что произошло? И также знаешь, где и сколько была всё это время? — Зепар продолжал улыбаться, потому что иначе не мог. Привычка держать лицо заложена в нём от рождения. Так что джинн улыбался, пускай и в замешательстве. Он не ожидал увидеть мать Соломона в новом мире. Джинн не думал, что эта женщина захочет оказаться здесь.
Вирсавия ничего не ответила, и так всё понятно. Она дала джинну больше времени для раздумий. Зепар, видимо, кое-что знает. И даже больше.
— Несмотря на это, ты всё продолжаешь играть ничего не понимающую девушку? — он вздохнул. — Вирсавия, я узнал от нашего короля чуть больше, пока ещё мог. Не буду спрашивать, правда ли это. Просто скажи мне, что будешь делать, — его взор достаточно тяжёлый. Но Вирсавия сумела его перенести.
— Почему я не слышу принца? — синеволосая дала собеседнику договорить, после чего задалась важным вопросом.
— Пока и для него я остановил время, ты можешь быть спокойна: нас никто не услышит.
— Не имеет значения, — Вирсавия встала со своего места, опустив голову. — Пока ничего, — она отошла в сторону и посмотрела на то место, где был вход, который исчез. Мило. — Зепар, ты знаешь меня достаточно давно. И, как говорится, со стороны виднее. Думаешь, у меня есть право решать судьбу этого мира? –Вирсавия снова посмотрела в глаза джинна, который, к слову, соизволил стать размером в её рост. Он подумал, что так будет меньше давления с его стороны. Как-никак, он почитает мать Соломона. Узнав долю истины, он, правда, не стал её бояться. Не из тех существ. А один из меньшинства, кто призван сохранять порядок. Таким Создатель сотворил его народ.
— Это тело — всего лишь оболочка, которая однажды перестанет тебя сдерживать. Однако это касается лишь силы; король не знал, что делать с разумом. Стоит сказать, что я приятно удивлён: держишься прекрасно, — джинн скрестил руки на груди. Он стоял прямо. Давным-давно казалось, что он запросто может застыть в своей любимой позе — и больше ничего для счастья не надо.
— Когда я «родилась», в моей голове было совсем пусто, — честно призналась Вирсавия. — Возможно, Соломон велел Уго так сделать. И был прав. Может быть, я бы спокойно жила дальше, если бы не начала вспоминать всё после одного случая, — ей вспомнилось, как забрали Бадра, вспомнилась вся та история. Зепар выжидающе смотрел на свою собеседницу. Нельзя её торопить, раз она сама откровенничать начала. — Когда пришло осознание, я была в ярости, тихой ярости, которая мощнее прочих чувств. Горе от потери сына, от моего прямого дитя… оно поддалось контролю.
— И всё же я ощущаю желание снести всё в округе, — Зепар наклонил голову на бок. — Ты молодцом! Это всё из-за того Синдбада, так? — в его глазах заиграли смешинки.
— От части, — не стала Вирсавия уклоняться от ответа. — Видимо, я привязана к нему намного сильнее, чем к Давиду. Но у меня есть кое-какие опасения на его счёт. И всё же, вернёмся к теме, меня останавливает Аладдин, — тёплая улыбка красит девушек, и Вирсавия не исключение.
— Аладдин? — Зепар снова нахмурился и подпёр рукой подбородок. — Это кто?
— Мой внук, — Вирсавия продолжала улыбаться — тут же на лице Зепара отразилось понимание. Он помнит, что Сава была беременна. Однако джинн не думал, что ребёнку удалось выжить. — Не думаю, что Уго скоро выпустит его в этот мир, — улыбка всё ещё на её губах, словно застывшая. Но в глазах — грусть. Плечи джинна опустились. Он подошёл к ней ближе и обнял. А когда отпрял, поинтересовался:
— Может, тогда судьбу этого мира должен решать он? В конце концов, у него есть такое право по происхождению, да и тебе забот меньше, — джинн решил присесть сам. Вирсавия последовала его примеру.
— Если я не найду способа восстановить свою связь с остальным миром, то пусть будет так, как он желает. Я чужая здесь или нет — дело тёмное. И всё же моё вмешательство неотвратимо.
— Иллах! Говоришь так, будто ты страшнее Аль-Сармен, — Зепар закатил глаза. Его шутка-минутка проигнорирована. Так что вся напряжённостьразговора не пропала. — Ты серьёзно?! — он наклонился вперёд.
— Подобное было проделано не раз; почему бы не повторить, — усмехнулась Вирсавия, откинувшись на подушки. Потолок такой далекий, прямо как желанное умиротворение.
— Ты хоть сама понимаешь, что в не ладах с собой? — риторический вопрос, однако. Зепар ошеломлён.
— Да, и мне нужно найти что-то, что принесёт гармонию. Пока с этим справляется Син и ребята, госпожа Сцилла и её ученицы, но они не всегда будут рядом. Люди приходят и уходят, к каждому встречному привязываться не стоит. Я умело скрываю своё безумие. Но это тяжелее с каждым днём, я устаю, — она прикрыла лицо ладонями. Свет пробивался через них. Девушка закрыла глаза, дабы погрузиться во тьму.
— Борьба с самим собой в состоянии безумия… ты справляешься достойно, королева-мать, — джинн подсел к ней и положил на её лоб руку. — Тяжело быть человеком, но, если ты выдержишь, нас всех ждёт хороший конец, — Зепар старался не подавать волнения. Да, и он способен на это чувство. — Вирсавия, я хотел бы доверять тебе, как и раньше, но не могу. Ты, несомненно, можешь уничтожить то, ради чего жил твой сын, то, что было создано не только его усилиями, ты можешь убежать, после содеянного и забыть, — он убрал руки с её лица, так что девушка сразу открыла глаза и недовольно посмотрела на него, — однако подобное будет повторяться вновь и вновь. Что будешь делать тогда?
— Жаль, что меня нельзя убить.
— Здесь можно, но тогда миру будет конец, — джинн встал и вытянул руки. Тут же в нём материализовался знакомый посох. В синеве девичьих глаза заиграли удивление, радость и в то же время страх. То, что принадлежит ей. — Король назвал его «ключом», поэтому я не хочу отдавать его тебе. Надеялся, что выберу короля раньше, чем ты додумаешься явиться сюда, и он останется в Альма-Торан. Однако, хоть ты не у руля, Судьба благоволит тебе, — пока он говорил, Вирсавия встала и отошла на пару шагов.
Если сейчас она заберёт посох, то к ней вернётся способность колдовать. Естественно, это максимум того, чего девушка хочет от своего прошлого. Но при этом Вирсавия прекрасно понимает, что ей захочется большего. Она и так с трудом живёт в мире с собой, пока рядом нет Сина и компании. Да, должным образам к ученицам госпожи Сциллы и, собственно, к ней самой, синеволосая не привязалась. А Аладдина она вряд ли увидит в ближайшие лет десять, если не намного позже.
— Это будет тяжело, — Зепар сделал шаг в её сторону, — но я не думаю, что без него тебе будет лучше, — две змеи кусают друг друга, как если бы два человека всадили в шею друг друга кинжалы. Джинн разума и манипуляций не был уверен, до конца ли понимает выбранный Вирсавией символ. Не был уверен, помнит ли она, с какой целью выбрала именно его. Сейчас это не имеет значения. И в будущем не будет.