Спартоса и Писти отправили вместе вторыми. Живая по своей натуре принцесса Артемиуры была слишком разговорчива. Именно поэтому с ней отправили принца Сассана. Он был довольно-таки молчаливым и спокойным. Вирсавия поначалу вежливо отвечала на простые вопросы юного генерала, перекинулась парой слов с принцем, улыбаясь ему. А потом выпроводила их, что Писти не сразу заметила.
После того, как её навестили Драгул и Хинахохо, Вирсавия из покоев короля перебралась в свои. В принципе, так должно было быть изначально. По этикету, кодексу или что там. Её Величество не особо интересовалась правилами, а ей редко напоминали, так как ошибок женщина почти не делала. Син был недоволен. Но согласился с генералами, что надо что-то делать. Однако Джафар всё-таки отправил к Её Величеству Шарркана, потом Ямурайху. А затем и самому пришлось наведаться после тяжёлого рабочего дня к леди Сави.
Однако и он ничего не узнал. Бывший ассасин увидел лишь то, что ему позволили. Вирсавия переживала, как будто вот-вот случится нечто страшное. И отчасти был прав. Её Величество чувствовала, как сила вне этого мира желает вернуть связь с «разумом». Это могло принести проблемы молодому миру. И они были; землетрясения, наводнения, ураганы. Редкие, но чудовищные. В последнее время они появлялись всё чаще. Но исчезали так же быстро, как и являлись.
В один из погожих дней королева со всем официальным видом попросила разрешения у короля покинуть Синдрию на пару дней. Дело было за ужином — генералы тому свидетели. Отказать нельзя, соглашаться пока тоже нет желания. Но Синдбад добро дал, когда Вирсавия честно призналась, что хочет увидеть Аладдина, понаблюдать за ним издалека. Всё же Магноштад место небезопасное.
А Синдбад тем временем не решался расспросить Вирсавию о её беспокойстве за чужого ребёнка. Она сама ему сказала, что Аладдин не их сын. У Вирсавии родственников не было. Хотя за время их разлуки могло всякое обнаружиться. Но тогда она не стала бы скрывать наличие тех самых родственников. В этом нет смысла.
Так какого маги?!
Вот и у Его Величества ответа на сей вопрос не было. Интуиция подсказывала, что в скором будущем он найдёт отгадки. Надо всего лишь подождать. А он это умеет.
Магомет не ожидал увидеть Вирсавию в своём кабинете за час до начала экзамена. Того самого, когда Тит Алексий и Аладдин поразят всех своим мастерством.
Юный принц Альма-Торрана не почувствует присутствия своей бабушки. Оно и к лучшему.
Тёмный материк, дом маги Юнана.
Их мир был похож на шар. Сосуды короля могли увидеть его, возвращаясь из подземелий Альма-Торрана. Лучами этого шара были проходы из обителей других джиннов, которые ждали своего часа. Всё это находилось во тьме, которая вокруг самого мира окрашивалась в тёмно-синий цвет. Всего лишь раз Юнан соизволил увидеть подобное. Всего лишь раз. И это было очень давно. Но то видение отчётливо сохранилось в памяти до сих пор.
Но в этот момент воспоминание не приносило радости. Старый маги ощущал, как тёмная рух сгущалась вокруг их мира. Эта сила была частью жизни, как и светлый рух. По правде говоря, он знал, что больше всего в них именно этой силы. Вот почему было опасно впасть в «порок». Эта тьма и раньше окружала их мир. Из неё состояла Вселенная, тайны которой для него были под запретом. Но почему эта сила стала сильнее. Она словно давила на шар, желая лопнуть его.
Тёмная рух искала своего хозяина. Подобная мысль закралась в светлую голову Юнана неожиданно. Он пил травяной чай, успокаивал нервы. Тогда он и вспомнил, как почувствовал в юной Вирсавии пустоту.
«Неужели это её сила?»
Невероятное предположение! Однако маги понимал, что глубоко в душе он знал это. И это знание было одной из тех причин, которые не придали ему желания становиться маги Синдбада. Создатель. Простое слово. В их мире создателем был каждый, от раба до короля. Но в этот момент, именно в этот момент, когда небо Магноштада затягивает невидимыми тучами, простое слово обрело свой истинный смысл.
Надо что-то делать!
Или нет.
Уже стоя у дверей, Юнан замер. Как существо, как жизнь, созданная кем-то более разумным и высшим по своей натуре, он побоялся. Хотя страха не испытывал ещё с жизни второй. Благо, маги вовремя взял себя в руки. К нему пожаловала гостья. На ближайшие два года Морджана станет его ученицей волею Судьбы.
Так прошёл год. За ним ещё один. И в последнем не происходило ничего особенного. Зато когда второй год подходил к концу, всё решило стать на свои места. Если не говорить о желаниях Уго, который теперь мало на что может повлиять.
Вирсавия оставила в Синдрии клона, когда дорогой король вместе с другими правителями альянса отправились сражаться с Медиумом. Она тоже была там. Но её никто не заметил. Иллах быстро вернул свою силу. Раз плюнуть, что там делать? Это было страшно. О том, что у них под носом происходит что-то ещё, никто не подумал. Медиум воистину был опасен. А ведь это лишь часть тёмной рух. Лишь часть. Подобная мысль вызвала снисходительную усмешку у Вирсавии. Что-то всё происходящее показалось ей такой мелочью. Ей было весело? Нельзя сказать подобного с полной уверенностью. В конце концов, у неё пропало желание уничтожить этот мир. Она спокойно отозвала бы медиума. Но… Аладдин сделал это за неё. Магомет умер. И как только это случилось, Вирсавия вернулась в Синдрию, поглотила клона с воспоминаниями за короткое время, дабы не вызвать подозрений, и стала ждать.
Это оказалось мучительным. Накатила ностальгия, вспомнились слишком древние времена. Она была Тьмой, а был ещё Свет, который ушёл. Сила его осталась, а вот «разум» исчез. Почему? Им было неплохо и вдвоём. Хотя тогда, не будучи Вирсавией или Иллахом по имени, не будучи ни женщиной, ни мужчиной, Тьма даже не знала, что может быть одна или с кем-то вдвоём. Не знала, что может создать бесконечное множество миров. А потом забывала и о них. Интересно, мир Соломона ждёт подобная участь?
Однако силу было скрывать легче, чем не вспоминать прошлое. Даже память об Альма-Торане обострилась, всё чаще и чётче воссоздавая образы былых дней. На миг это вызывало отвращение. Лицо королевы искажалось в не самых приятных гримасах. Предчувствие советовало смыться. Арба настойчиво приглашала к себе, взывая к Иллаху напрямую через мысли.
Но Вирсавия ждала, смиренно. Со дня на день в Синдрии соберутся все маги, сильнейшие правители и узнают историю Альма-Торрана. Ей определённо нужно уходить отсюда. Но азарт её тёмной стороны души захватил разум. Женщина заинтересовалась тем, что Аладдин покажет и расскажет этому миру.
А ещё Её Величество чувствовала присутствие Давида в этом мире, но обнаружить его не могла. А ведь он у неё под самым носом. Смешно, если не грустно. Ведь на данный момент Давид единственный человек, кто смог победить её, воспользоваться силой Иллаха и выжить после битвы с полубогом, с Соломоном. Давид незауряден. Он один их тех людей, которыми творцы гордятся. Но сейчас Вирсавия безумно хотела его убить. Она решила сделать это, как только обнаружит. Но вот не получалось, и всё на этом.
А день истины, если можно так сказать, был ближе и ближе.
Место собрания трёх сторон: Рем, Ко и Синдрия — руины древнего храма. Вирсавию Аладдин позвал лично.
Юный маги наколдовал воздушный шар, в котором можно увидеть историю Альма-Торран. Ещё в том мире волшебники часто использовали нечто подобное. Увидеть и услышать тех, кто давно мёртв. Аладдин скорбел, но понимал, что Вирсавии будет хуже. Это естественно. Ведь она их знала лично, а он даже о родителях лишь по истории знает.
Аладдин начал с того, что он, Аль-Сармен и джинны оттуда. О бабушке он не сказал ни слова. Она убедила его, что это будет весело, да и поверят все только тогда, когда увидят собственными глазами. А ещё Вирсавия боялась. У неё заболела голова, когда Аладдин заговорил о других мирах. Он был прав. Но не совсем. Однако волшебница не стала его исправлять.
«Сегодня я ослушаюсь Бога этого мира!»