— Что ты хочешь этим сказать, друг мой? — взмолился маги, садясь на колени перед своим королём. Он боялся за него, как никогда раньше.
— У Неё нет понятия добра и зла, — от сих пор взгляд Соломона был направлен в ведомую ему одну пустоту. — То, что люди спаслись восемьсот лет назад, можно рассмотреть и как прощение божье, и как прихоть высшего. Для неё мир делится на «мне так нравится» и «нельзя, потому что мне не нравится». Добро и зло не такие чёткие грани, как люди привыкли считать. Мир куда дальше нашего неба. И добро, и зло, и мораль, и хаос не существуют в нашем понимании. Мы неправы, но и не ошибаемся.
— Почему ты замолчал? — Уго вскочил, дотронулся до плеча короля. Соломона будто обожгло. Её взгляд ожил! Всего лишь на мгновение, но он посмотрел на Уго!
— Моя мать жива, она никогда не умрёт. Меня ожидает то же, что и её, но я куда слабее. Я не смогу её защитить от людей. И людей — от неё. Уго, мы не одни, кто страдал и будет страдать. Если она нас забудет, мы, скорее всего исчезнем, — Уго усваивал сказанное так быстро, как только мог. Но это невообразимо! Поверить в слова Соломона оказалось труднее, чем просто решиться на это. Но маги понимал, что сейчас последние минуты Соломона. Тратить их на переспросы и чепуху Уго не желал.
— Что от меня нужно? — взгляд волшебника был наполнен решимостью. Соломон улыбнулся последний раз. Он благодарил друга, хотя до последнего не хотел его тревожить.
— Возьми, — и Уго наконец-таки забрал зародыша. — Мне удалось невозможное: отделить разум от сущности. Уго, тебе будет нужно сделать из неё обычного человека. Пусть она забудет всё. Шанс сотворить подобное ничтожно мал, но ты, друг мой, гений. Однажды придёт время — дай ей жизнь.
Уралтуго ничего не понял, но не признался. Время всё обдумать у него есть. И он не подведёт друга.
— Соломон, всё будет хорошо, — маги улыбнулся своему другу. Король хотел сделать то же, но его эмоции пропали. И не только они. От Соломона осталась лишь оболочка. Тело больше не имело связью с душой.
Теперь Уго придётся одному хранить тайну Соломона. Ему одному предстоит понять, как опасна матушка. На его плечи опустилась такая гора ответственности, что разделить её с кем-либо окажется предательством по отношению к королю.
Тот разговор со своим первым маги Соломон не скрыл от Аладдина. Поэтому когда рассказ об Альма-Торране был окончен, юный маги направился к своей бабушке. Людям было тяжело переварить увиденное. А тут ещё перед ними бабушка Аладдина, которая почему-то росла, как все нормальные люди, вместе с королём Синдбадом. Но сына Соломона это не волновало. Тот разговор был вырезан из основной истории.
Мальчик прошёл лишь половину пути. Вирсавия намёк поняла, потому подошла к внуку. А он смотрел на неё пронзительным взглядом синих глаз. Одна кровь. Сейчас женщине показалось, что на неё смотрит Соломон. Только волосы куда светлее, взгляд более живой. В нём кровь неугомонной Шебы. Но Вирсавии это нравилось, нравится и так будет дальше.
Уго говорил, что она опасна. Он сказал, что стоит хоть как-то её задеть — мира не станет. Джинн объяснил, что для неё нет никого дороже Соломона. А его нет. Он боялся, что эта женщина устроит хаос. И, может, окажется права. Но не хотел этого. Уго решил, что не позволит ей уничтожить остатки Альма-Торрана. Именно этим являлся новый мир. Совсем не круто, правда?
Аладдин помнил каждое его слово. Он выучил историю родного мира наизусть. Юный волшебник начал понимать ту, которая была его бабушкой. Но она не могла быть только его. Ей принадлежали миры. Миры, которые она оставила ради понравившегося, потом ради сына, а теперь ради него. Мальчик даже чувствовал некую вину.
Он взял её руку и приложил к своей щеке. Ладонь Вирсавии была тёплой. Однако в ней чувствовалась сила. А ещё от одного прикосновения мальчик почувствовал горечь и тоску. Даже Она не могла вернуть себе сына.
— Спасибо, что дождалась меня, — однако Уго тоже был неправ. Джинн не должен был их разлучать. Он поступил прямо как Давид: отнял внука. А Аладдин благодарен — она вынесла это. Маги позволил себе минуту слабости, позволит дать слабину и ей. — Ба, давай как-нибудь ты покажешь мне Альма-Торран, я там ещё не был. Хорошо?
Вирсавия после этих слов забыла обо всём. Лицо в слезах.
Женщина опустилась на колени и обняла ребёнка. Слёзы каплями бились на землю. Наполненные силой, они давали жизни. Люди увидели маленькое чудо: прорастали цветы. На её голос отзывались птицы. Ни «первый маг», ни королева, даже не Создатель, а простая женщина. Сейчас её видели все. Она этого не хотела. Но это было необходимо.
«Ба, давай как-нибудь ты покажешь мне Альма-Торран, я там ещё не был». Эти слова эхом раздались в её голове. Вирсавия лишь крепче обняла Аладдина. О, небо! У неё ведь теперь есть такая возможность. Но есть ли радость увидеть родной дом разрушенным? Там никого не будет. Есть только она, Аладдин и… Арба.
Нет, она не стала источником всех бед в один миг. Но дел ведьма Аль-Сармен натворила. Винить её Вирсавия не собиралась, так как в женщине есть часть её самой. Вполне возможно, что желания ведьмы принадлежат её самой. А привязанность Арбы может быть всего лишь желанием частички вернуться в целое.
— Аладдин, ты бы хотел увидеть родителей? — тихо шепнула женщина. Мальчик, однако, такому вопросу не удивился. Аладдин не очень хорошо понимал, к чему бабушка ведёт, но догадывался, что хочет услышать. Однако на уступку не пошёл.
— Я не хочу жить прошлым или иллюзиями. Мне достаточно того, что есть ты, — она прижала его к себе, так что не смогла увидеть его яркой улыбки. — А ещё у меня есть Али-Баба и Морджана, Хакурю, дяденьки Синдбад и Коэн, и много-много других людей. У тебя они тоже есть.
Да, есть. Но такое чувство, что она предаёт тех, кого любила в Альма-Торан. Хотя такое не в первый раз происходит. Аладдин это понимает, но ничем помочь не может.
— Ба? — Вирсавия всё ещё обнимала его, но сила уходила из женских рук. Но он не мог отпрянуть. Мальчик замер в изумлении: его бабушка буквально растворялась в светлом рух.
«Я хочу побыть одна». В его голове раздался голос Вирсавии полный нежности и теплоты.
— Только не уходи далеко, — услышала она его или нет, Аладдин не знает.
Синдбад хотел подорваться с места, но рука Шарркана ощутимо легла на его плечо, призывая сохранить спокойствие. Хотя сам принц Элиохапта хотел кинуться к исчезающей Вирсавии. Чуть не поднялась шумиха, но юный маги вовремя всех успокоил. Хорошо, что он скрыл от них правду о бабушке. Иначе они не смогли бы договориться. С гадкой точки зрения политики, Вирсавия уже опасна тем, что вышла замуж за Синдбада. Это не воспримется иначе, как принятие его точки зрения. Ну, она же Бог, значит, его взгляд на мир её устраивает.
Непонятно? Ну, здесь всё очень плохо, если говорить в трёх словах.
====== В далёком прошлом она замарала свои руки ======
Комментарий к В далёком прошлом она замарала свои руки Дорогие читатели, спешу сообщить, что в будущем я выпущу ещё пару глав о приключениях Синдбада. Приятного вам всем прочтения. И, если что, воспользуйтесь ПБ. Так как мы все не всесильные. Но обязательно прокомментируйте ошибку. Для меня это важно, ибо я будущий филолог:)
События в лабиринтах тянутся очень медленно. Хотя так только кажется. Однако дни после выхода из них мчатся настолько быстро, что осознать прожитые сутки не успеваешь. И так неделю минимум. К чему это всё идёт?
Вирсавия никогда так не уставала ни от одного джинна, кроме Зепара. Вот уж любитель вынести мозг и всё с ним причитающееся. Поэтому она Серендину игнорировала и внимание Шарркана, чтобы не поругаться с ним же. Переключилась на Масрура окончательно. Они будут отличными друзьями — заклятыми! А поскольку любая дружба имеет свои плюсы и минусы, то Сави не была против такого расклада. Появление и знакомство с Джудалом юная «пока не» волшебница прошляпила, находясь в прострации.