Что стоит сказать о новостях в мире? Партевия вновь стала империей, обычной империей во главе с императором, пусть и молодым. От партийной системы отказались навсегда. Синдбад стал помощник Сэйрана. Отныне Партевия была верным союзником.
Вскоре за этим кампания «Синдрия» занялась восстановлением своей страны. Острова южных морей — прекрасный выбор территории! Люди во всём мире оценили упорство синдрийцев.
Восстановив королевство и создав «Союз семи морей», покоритель подземелий снова начал покорять лабиринты. Он посчитал, что для сохранения мира во всём мире нужно поддерживать баланс сил между странами. И сосуды джиннов мешали этому. А потому мир вздрагивал, стоило королю Синдбаду пройти очередной лабиринт.
Первым пало подземелье Фурфура. Затем Синдбада выбрали Фокалор и Вепар. Затем склонился Кроцелл.
У короля Синдбада было уже семь джиннов. У одного человека. Рем, Ко и Магноштад могли лишь молча наблюдать. Они боялись, да, это было так. Но вместе с тем им было интересно, сколько человек может собрать сосудов. И с каким облегчением они узнали, что лабиринт Заган попросту не впустил великого покорителя. Они ещё не знали, что Синдбад-мореход и из этой ситуации нашёл выход.
Когда дикари из племени Торан переселились на острова, где были лабиринты, мир и слова против не сказал. Ведь то были земли Синдрии по праву завоевателей, открывателей и созидателей. Сильнейшим просто пришлось не отставать и копить силу джиннов.
Империя Ко. Западная граница у горных хребтов. Армия ныне первого принца Коэна.
Горные племена не подчинялись так быстро, как люди равнин. С ними было много проблем. Не всегда жертвы стоили результата. Но могуч и прекрасен Восток, где просыпается, воскресает солнце. И все племена, и мелкие государства этой части света едины изначально. Только забыли об этом. Желание любого императора, если закрыть глаза на некоторые вещи, объединить земли в одно государство.
Армия в десять тысяч человек ждала ещё пять тысяч из столицы во главе с ныне первым принцем. Недавно страна потеряла своего первого императора и двух наследников. Странная ситуация была. Кто-то поддержал брак императрицы с братом покойного правителя, кто-то отозвался весьма негативно. Но случившегося не изменить. Законный наследник принц Хакурю не стал императором. Теперь он четвёртый в очереди на престол. Не продолжить ему дело отца и не разделить мечты своих старших братьев. А кто-то непоколебимо верил в единство юной династии.
Расположившись у подножий, солдаты только и могли, что охотиться или разведывать территорию, а вместе с тем — положение племён.
Спустя двенадцать дней после похорон и последующей за ними коронации кронпринц Коэн вернулся к своим войскам. Лица солдат имели странное выражение: все были рады его возвращению, но сочувствовали утрате. Людям было не до дворцовых интриг. Они лишь видели принцев, которые шли впереди своих войск. Наследники династии были дружны, народу этого было достаточно. Теперь этого не было. Как будто в каждом уголке страны чувствовали запах сгоревших дворцов в столице.
Оказавшись в своём шатре, он потребовал привести капитана Мулан и офицера Саву. Три тысячи воинов — и все женщины, не хуже мужчин. Особая гордость их армии. Все под его командованием. Хотя ещё пару месяцев назад воительницы подчинялись покойному второму принцу. И они, казалось, горевали не меньше, чем императорская семья.
Коэн был наедине со своими мыслями до тех пор, пока прибывшие не обратились к нему.
— С возвращением, Ваше Величество. Примите наши соболезнования в трудный для всех нас час, — девушки склонились перед стоящим к ним спиной принцем на одно колено, опустив головы. Коэн обернулся, усмехаясь.
— Трудный для всех нас? — странно, но почему-то этим чужестранкам не всё равно. Одной на него. Другой… — Да, для всех нас. Примите и вы мои соболезнования, Мулан, Сава, — он оглянулся на стол, на котором лежала карта. Обошёл его и сел за стул. — Не время горевать, мы выступим через два дня. Драконий хребет, а затем и Феникса, будут нашими. На это уйдёт минимум три месяца, но мы постараемся, — воительницы подняли головы и встретились с тем же твёрдым взглядом, что и прежде.
— Как прикажете, — Мулан не медлила с ответом.
— Тогда оповести остальных. Не теряли время зря в моё отсутствие? После ужина жду полный отчёт от всех капитанов и офицеров. Сава, останься ненадолго, — капитан покинула шатёр в смешанных чувствах. Она была рада помочь Вирсавии скрыться, устроиться и жить бок о бок. Но стоило ей появиться, как она, Нулефер, отходила на второй план. Но в то же время капитан понимала, что её подруге приходится сложнее, а потому не жаловалась. Наверняка ей сейчас устроят допрос, пособолезнуют и расскажут самые, или не самые, приятные новости о внешнем мире.
Только Мулан покинула шатёр, как Сава, то есть Вирсавия, осмелилась подойти ближе. Она осторожно опёрлась ладонями о стол. И взгляда от Коэна не отвела. Принц видел, что ей тоже тяжело. Наверное, не считая некоторых членов его семьи, она единственная, кто горюет вместе с ним.
— Как ты и хотел, я расскажу тебе всё, что мне известно об Аль-Сармен и о пожаре, — Вирсавия была полна сил, как и в начале своего долго пути. Но трудности больше не переносились так легко, как раньше.
— А ещё о ваших отношениях с братом. Мне непонятно, как ты могла стать его доверенным лицом, — Коэн улыбнулся, вроде бы извинялся, а вроде бы смеялся с чего-то, понятного только ему.
— Хорошо…
====== К этому всё шло ======
«Страдания только сильного делают сильнее, слабого же они делают ещё слабее».
Небо, по которому плывут облака большие и маленькие. Перистые или дождевые. А где-то совсем малюсенькие, незначительные пока точки, которые в будущем станут предвестниками страшных бурь. Где-то чистая синева, где-то голубое небо. На одном конце земли рассвет, что разгоняет розоватым золотом ночную тьму. А на другом конце — тьма поглощает красный закатный горизонт. Солнце освещает лишь одну часть мира, другая же находится под покровом лунного света. Где-то эти светила скрыты, куда-то не попадает их свет. Небо жило, живёт и будет жить.
Ветер порывист и резв, тих и мягок. Он гуляет по всей земле, проносится над всеми водами мира, от него скрыты только глубины морские и земля, где-то там, далеко внизу под ногами. Но ни одна гора не может скрыться от него, вынужденная стоять, терпеть, наслаждаться через силу. Ветер живёт. И будет жить.
В воде и на земле всё так же рождаются и умирают существа. Вымирают или выживают, развиваются или совсем не меняются. Древние дороги заросли, уже никто по ним не ходит так, как прежде. Уже не слышится, как жизнь кипит в шумных городах. Здания, скульптуры, фонтаны, площади — всё умолкло. Всё поросло травой и мхом. И нет величия былого. Куда ни глянь, когда-то всё было живо и различно, теперь же всё одно.
А люди?
А что люди?
Остались ли таковыми?
И какое отводится им нынче место?
За что? И почему? А главное — когда?
Уже никто не расскажет, никто не помнит.
То был гнев небес? А может их печаль?
Красивую историю легко создать. И можно не вспоминать о правде. Что было, то прошло.
А люди?
А что люди? Стали теми, кем были раньше. Маленькими, пугливыми и беззащитными созданиями. Не позволили им обрести покой в мире Соломона. И теперь пытаются выжить. Как так получилось, что они и не живут? Зачем же им было появляться? Никто такими вопросами не задавался, даже не догадываясь, о чём помнят древние руины.
Остров в Южном море, где-то недалеко от Синдрии. Руины древнего храма, которые также заросли мхом и травой.