Али-Баба Салуджа томно зевнул, разлепив глаза. И не скажешь, что ему приснился сумбурный кошмар. Всю жизнь прожил — и словно наяву! Правда, такой бред, где от суши и воды остались лишь летающие островки и водопады в неизвестность. А ещё… король Синдбад! И Хакурю! И Давид!!! Рядом кто-то вольно зевнул. Али-Баба посмотрел на соседа, протянувшего руки к небу, а ноги к земле. Аладдин. Он спрыгнул с колонны и осмотрелся. «Обманула», — и как-то тяжко вздохнул, едва ли догадываясь о масштабе произошедшего. Потом четвёртый маги обернулся, и он со своим королём обменялись задумчивыми взглядами. Каким-то непонятным образом они поняли, что им приснилось нечто похожее. Кивнув друг другу, они осмотрелись. Все те, кто был на острове, кроме свалившегося Джудала, остались. И сейчас неторопливо просыпались.
Людям, однако, снилось разное. А кто-то вообще ничего не видел или вовсе не заметил, что спал. Юнан поспешил помочь тем, кого мучили тошнота и головокружение, или какие-то другие боли. Титус помогал ему. А Аладдин и Али-Баба немедля налетели на короля Синдбада. Рядом были его генералы, не до конца проснувшиеся, а ещё и некоторые представители Ко и Рем. Но мужчина на них внимания не обращал. Хоть и не выглядел сонным, он уставился в какую-то непонятную, видную ему одному точку. Потёр лоб и что-то пробурчал. Этот человек словно опустел, но при этом остался самим собой. Просто не мог с чем-то смириться.
— Их нет, — эти два слова были первыми, что он сказал громко и спокойно. Мужчина недоверчиво и опасливо посмотрел на Аладдина. Вряд ли они видели один и тот же сон. Даже дяденька Коэн не особо высказывался. И выглядел так, словно побывал злодеем номер один. Кажется, всем вокруг приснились страхи, о которых они и не догадывались. Хотя и были исключения.
— Кого? — не понял Салуджа и хотел сказать что-то ещё, но Аладдин, вскинув ладонь, остановил его.
— Иллаха и Давида. В этом мире их больше нет, — Али-Баба, случайно или нет, недоверчиво покосился на короля Синдбада, который откинулся на спину на своём стуле и прикрыл глаза. Однако он быстро успокоился, потому что верил Аладдину. А он маги, сын Соломона, он знает точно. И всё же…
— А королева?.. — Джафар уже пришёл в себя.
— Её нет, — ответил Синдбад. И советник как-то странно посмотрел на своего короля, которого вполне могли подменить.
— А, припоминаю, — кивнул Джафар.
— Нет, — Синдбад покачал головой, — ты не понимаешь, — и резко добавил: — Её нет. Вирсавии и Давида больше нет в нашем мире.
— У меня дурное предчувствие, — сказал принц Коэн, и все посмотрели на него. — Взгляните и скажите, сколько мы проспали? У кого-нибудь есть соображения, что вообще случилось? Вы ведь чувствуете: мир стал каким-то другим, — Аладдин встрепенулся и взлетел, как будто сможет всё понять вот так просто. Но ведь так и было! Рух стал другим… свободным? Он больше не чувствует Священного Дворца.
Из неба ударила молния, но никого не задела. На пустом месте теперь стояли двое: Хакурю и Джудал. Аладдин кинулся к ним. А тёмный маги засмеялся:
— Живые-таки!!! — и повалился на землю. — Ну, карга, ну и даёт, — и рассмеялся ещё громче.
— У нас для вас плохие новости… — вместо приветствия Хакурю с мольбой посмотрел на Аладдина. Синеволосый маги был единственным, кто мог хоть что-то понять.
«Ни в коем случае не доверяй тому, кто обещает, что с тобой ничего не случится и всё будет хорошо».
Несмотря на высказанные Джудалом ранее резкие заявления, Коэн спокойно принял их с Хакурю появление. Сначала четвёртый принц пытался вытянуть ответы из Аладдина, чем почти довёл оного до истерики. Тёмный маги в свою очередь поведал о том, как тихо и скромно появилась Вирсавия. Она просто появилась рядом с Арбой, когда та сражалась с Хакурю. Дотронулась до неё — и они исчезли.
Её Величество, ехидничал Джудал, напоследок сказала, что всё скоро закончится и им придётся, уже добавил он от себя, зарыть что-то от войны. После чего тёмный маги стал то ли хвастаться, то ли жаловаться. Видите ли, он всегда знал, что эта Вирсавия темнит. Но чтобы в таких масштабах… «Ну и карга, ну и даёт!» веселился он, не боясь праведного гнева Синдбада и Аладдина.
В общем, с того момента, как они выбрались с острова (корабли почему-то исчезли…), прошло полтора года или больше. Вирсавии, как и сказал король Синдбад, в мире не было. У Аладдина были не совсем хорошие предположения, но стало не до них. Никому, в принципе, не было до этого дела. Ради всеобщего спокойствия маги и короли решили умолчать о возможных причинах их неожиданного долгого сна. Но всем было всё равно, потому что внешний мир тревожил куда больше.
Люди огрубели, поглупели… короче, одичали совсем! Не разучились только одежду носить, хотя эти странные куски шкур и недотканей и одеждой назвать нельзя. Вернулись к простым собирательству и охоте. Язык их совсем обнищал. А большего у них не было. Жили по-разному: то большими племенами, то маленькими деревушками. Ютились где кто мог. А ещё они едва отличались друг от друга. Люди, то есть то, что от них осталось, давно смешались и перемешались. Больше не было людей с востока, людей с запада. Никаких рас, никаких народов.
Надо было начинать с нуля. И всем пришлось с этим смириться. «Ой, да нам дали почувствовать себя богами!» — довольно безумно смеялся тёмный маги, однако рассудок его был в порядке. Возможно, среди них всех он и есть самый сильный, несломленный, готовый начать жизнь заново.
Как бы ни глупа была шутка, а для людей пещерных «уцелевшие» оказались самыми настоящими богами. Жалко, джиннов при них больше не было. Потому на верхушке иерархии оказались маги и Ямурайха. А ещё народ из Ко имел преимущество. Так как они умели управляться магой, чем похвастал и Синдбад, не собираясь уступать.
За следующие два года ничего существенного не изменилось. Они просто собрали людей, если можно так сказать, с каждого уголка земли, согнали всех на большой континент. Подобрали благодатное место, где земля плодородна и можно было бы построить большой город. Правда, до этого было ещё далеко. А потому «избранные» учили всему тому, что знали сами. За некоторые, скажем так, должности даже поборолись. Конечно, лидером этих «богов» был последний представитель Альма-Торан, то есть Аладдин. Второе место никак не могли поделить Синдбад и Коэн. А потому иногда всё задуманное могло полететь в пропасть, ибо совсем товарищи расслабились, словно на лет двадцать помолодели. А вы понимаете, юность — время необузданное.
Учили всему понемногу, иначе было нельзя. Начали с хозяйства, с элементарного развития законов, хотя на данный момент правильнее сказать «обычаев и традиций». Пришлось прибегнуть к знаниям прошлого, а потому мифология, та, что была известна, снова приобрела свою силу. Строительство стало самым элементарным, но лучше, чем простое сооружение шалашей и обустройство пещер. Юнан занялся созданием какой-никакой, но медицины. Титус — обучением людей, чтобы те стали лучше разговаривать, научились писать и читать, немного считать. Ямурайха выявляла потенциальных магов, которых также надо было чему-то научить. Аладдин занимался всем по чуть-чуть, а потому ему было труднее всех. В кой-то веки бывшие враги подавили свой эгоизм и выбрали своего лидера. Даже Али-Баба, который как бы выбранный самим маги король, присоединился к ним. Но без поддержки лучшего друга не оставил. Только вот вёл себя вместе с Хакурю временами… ученики копировали учителей. Влияние Синдбада и Коэна имело своё место. И вот когда это заметили, дражайшие бывший король и бывший кронпринц взялись за ум, чтобы преемники не сплоховали.
Однако не всё было так гладко. Потому что сами «боги» многого не знали. Когда-то великие короли и воины, реформаторы и деятели, чувствовали себя слабаками. Иллах обошелся с ними жестоко. Имела ли такая жизнь смысл?
Может быть, когда-нибудь былое величие вернётся. Только никто из них не застанет это время. Они станут богами, о них сложат легенды, сказки, придания. Но вряд ли их запомнят как живых и реальных людей.