Шауров Эдуард
Предатели
Проклятье! Вика вмазала ладонью в панель идентификатора. Плита люка лопнула на четыре сегмента, и молодая женщина влетела в помещение главного капонира. Влетела и стала, как вкопанная. В капонире гуляли. Человек тридцать из энергетиков, пусковиков-траекторщиков, наладчиков, транспортников, пара-тройка знакомых лиц из особой группы прикрытия. Пахло коньяком и апельсинами. На консоли центрального пульта стояли бутылки, стаканчики, тарелочки со снедью, раскрытые банки консервов. Незваная гостья стояла среди этого оживлённо-радостного полуброуновского балаганчика, чувствуя, что вот-вот лопнет от бурлящей злости - кулаки упёрты в бедра, подбородок вперёд, светло-каштановые, подсвеченные люмиксом прядки модной прически торчат, словно солнечные протуберанцы.
- Какого чёрта? - яростно проговорила Вика, обводя глазами фуршетную толкотню. Её, как и следовало ожидать, никто не услышал, зато в дальнем конце зала, у длинного обзорного иллюминатора, мелькнула знакомая, почти квадратная фигура директора станции. Аслан Бейбитович со стаканчиком в одной лапе и мандарином в другой разговаривал с несколькими траекторщиками. Сжав зубы, Вика решительно двинулась в сторону начальства, но тут её поймали за рукав. Зал повернулся, и сквозь пелену гнева проступило лучезарное лицо Володьки Камынина.
- И ты здесь! - весело сказал Володька. - А почему без зунд грамм?.. Юстас! - крикнул он, оборачиваясь в сторону центральной консоли. - Выпивка ещё осталась?
- Погоди, - отчеканила Вика, измеряя Володьку почти ненавидящим взглядом. - Да что у вас тут вообще творится? Меня уже четыре часа не выпускают из ангара, а вы тут водку пьёте...
- Не водку, Викуля - коньяк! Замечательнейший армянский коньяк.
Светлоглазый Юстас Пайвичус возник откуда-то справа, а в руке у Вики появился белый стаканчик с ароматной коричнево-янтарной жидкостью. С другой стороны, улыбаясь во все тридцать два, Камынин протягивал тарелку с канапе.
- Да что происходит-то? - Вика, хмурясь, озиралась по сторонам.
Володька толкнул её в бок.
- Поздравь. Мы сделали пробный запуск, - сказал он, весь лучась счастьем.
- Третья РКМ? - До Вики наконец начало доходить.
Володя и Юстас радостно закивали.
- Теперь не нужно возить с Земли разгонные блоки, - похвастался Камынин. - Теперь у Лунограда полное транспортное самообеспечение!
Вика сосредоточено почесала переносицу:
- Значит, вот почему меня не выпускают с самого утра...
- Ну да, Бейбитыч велел на время отстрела задержать все полевые выходы.
- Рэшники защиту развернули над площадкой, - добавил Юстас. - Кажется, сшибли пару беспилотников... чтоб не шпионили. То-то теперь юшки развоняются.
Вика зло поглядела на довольного Пайвичуса. Она не любила, когда американцев называли янками или юшками.
Юстас слегка смешался.
- Они же нас зовут сошами, - проговорил он, продолжая улыбаться.
- Лично меня сошей никто не зовёт, - жёстко сказала Вика и, развернувшись, двинулась через праздничную толкотню, туда, где давеча заметила широкую спину директора.
- А выпить? - возопил ей вслед Володька.
Вика, не оборачиваясь, взмахнула стаканчиком.
Директор научно-производственной станции 'Луноград-Ц' Аслан Бейбитович Рагимов имел удивительнейшее свойство характера: мало кому удавалось поссориться с ним всерьёз, даже обижаться на директора не получалось толком. Вика четыре часа копила в себе холодную ярость. Четыре часа, звоня по всем номерам, бегая по ярусам станции: от лабораторий специалистов до конференц-залов, от блока администрации до кают-компании, она генерировала в себе злость, проговаривала в уме обидные обличительные слова, а теперь, оказавшись рядом с Рагимовым, вдруг поняла, что весь боевой настрой испарился, будто вода в жаркий полдень. Аслан Бейбитович прервал беседу и обернулся. Широкие азиатские брови приподнялись домиком, над правой - тёмный треугольник, след имплантации микрочипов, и без того придающий директорскому лицу перманентно внимательное чуть удивлённое выражение.
- Виконька, - прогудел Рагимов. - Хорошо, что ты здесь. Я совсем закрутился... У тебя же, кажется, плановый сегодня... ...
- Да, - устало сказал Вика, - плановый. У меня, Аслан Бейбитович, 'гильгамеш' с десяти часов стоит под парами, а Резо не выпускает из ангара. Я вам звоню - вы недоступны, я ищу - вас нет нигде. Я полстанции оббегала, пока мне Вадик Панов не подсказал, что нужно искать в капонире.
Черные узкие глаза смотрели внимательно, сочувственно и даже чуть виновато.
- Виконька, прости, ради бога. - Аслан Бейбитович бережно взял Вику за локоть. - Сегодня испытывали третью модификацию катапульты, сама понимаешь, процедура опасная и очень секретная, наши уважаемые партнёры, они ведь бдят.
Вика невольно отвела глаза.
- Пришлось на пару часов отложить все выходы, поставить электронную блокаду сектора, - продолжал Аслан Бейбитович, - но я прямо сейчас позвоню Резо.
- Спасибо, - сказала Вика.
Она глядела в иллюминатор, на конструкции пусковой катапультной площадки, откуда на расчетную траекторию выводились контейнерные капсулы с рудой, прямо до земной орбиты. С расстояния в десяток километров, пусковая площадка выглядела совсем небольшой и походила на стадион с раздвинутой крышей. Директор возился, подключая свой комм.
- Да! - спохватившись сказала Вика. - Аслан Бейбитович, я забыла вас поздравить с запуском.
Полные губы расплылись в улыбке:
- Всех нас, Виконька, всех нас. С шарика уже прислали официальные респекты. Это ведь снижение затрат минимум на сорок процентов. Остаётся отладить вторую очередь комбината, а там, глядишь, и экспорт обогащённого гелия на альма-матер. Не они нас, мы их кормить будем... Ты берешь 'гильгамеш'?
Вика кивнула. Ходить в одиночный поиск на 'трёшке' или 'варане' было куда логичнее, поэтому каприз на пятиместный 'гильгамеш' время от времени приходилось отстаивать.
- Аслан Бейбитович, - начала Вика, - в 'варан' оборудование приходится чуть не домкратом упихивать, а на 'трёшке'...
- Ладно, ладно, - добродушно прогудел Рагимов. - Ты лучший недролог в отряде. База не обеднеет, если лучший недролог возьмёт один 'гильгамеш'. Главное, чтоб результат был... Резо! Ты меня слышишь? Резо? Таякша басына...
Директор пошевелил дугу наушника.
- Ладно, - сказал он, - пошли, провожу тебя в ангар, - и, заметив в руке собеседницы так и не выпитый коньяк, поднял свой стаканчик.
- Нет, - решительно сказала Вика. - Мне ещё ехать четыре часа, а график из-за вас и так полетел, так что я воздержусь.
***
'Гильгамеш', вразнобой подпрыгивая десятью решётчатыми колесами, мчался по Заливу Зноя навстречу ослепительному солнечному софиту, висящему почти над лунным горизонтом. Длинные тени неслись под днище вездехода, ломались пугающими провалами. Прямо над головой висел равнодушно шар Земли с затенённым ущербным краем. Залив зноя... Sinus Aestuum... Sinus, в переводе с латыни, означает 'свищ '. Чем ближе к предгорьям Апеннин, тем больше ландшафт подходил к слову 'sinus'. Вика изо всех сил нажимала на джойстик, бросая машину то влево, то вправо. Едва вездеход спустился с аппарели транспортного ангара, она выключила автопилот и вот уже почти три часа вела вручную на предельной скорости, рискуя перевернуться на особо крутых виражах. Порой 'гильгамеш' в слабой лунной гравитации подскакивал так, что все колёса отрывались от грунта, потом бухался обратно, поднимая фонтаны медленно оседающей пыли. Вика, охваченная страховочными ремнями, тоже подлетала в пилотском кресле, плюхалась на сиденье и снова давила газ. Время от времени её глаза в который раз находили часы на панели управления, и вид циферок в чёрном окошке экране с утроенной силой гнали её вперёд. Встреча назначена на шестнадцать тридцать, а часы уже сейчас показывали половину шестого. Так долго ждать в условленном месте слишком рискованно, слишком... А нервы ни у кого не железные. Даже думать не хотелось о том, что сегодняшние усилия могут запросто пойти прахом, ведь встреча нужна позарез - вопрос жизни и смерти. И если сегодня всё сорвётся, то другого шанса может уже и не быть. Проклятые испытания! Проклятая катапульта! Проклятый Рагимов!.. Конечно, можно было выйти в эфир на большерадиусном передатчике, попытаться установить связь, но это тоже очень опасно: большинство частот регулярно прослушиваются. И Вика, стискивая зубы, жала стремя педали, невольно представляя, как разлетается, попав в каверну, сетчатое колесо.