Повисла неловкая пауза.
— Объясните, — сказал Дилан, — если уж решили.
— Да, пожалуй. — Она посмотрела на меня своими ясными глазами, и мне показалось, что каждый прыщ, с которым я когда-либо боролась, снова вылезает наружу. — Кристоф рассказывал тебе о своей семье?
— Только то, что у него тоже умерла мама. — Трудно вспоминать, когда в голове каша. Но если хорошо подумать, он мне вообще мало рассказывал. — Больше ничего. Да в чем дело-то? Не только он — здесь никто мне ничего еще не рассказал с моего приезда!
— Тогда для тебя будет сюрпризом узнать настоящее имя Кристофа — Кшиштоф Гогул? — Она выдержала эффектную паузу, пока я недоумевала, к чему она клонит. — А носферату, от которого ты сумела спастись два месяца назад, признанный повелитель ночных охотников, был при рождении назван Сергиуш Гогул?
— А? — Я была измотана до предела. Поэтому понадобилось секунд десять, чтобы новость просочилась в мозг сквозь туман. — Что вы сказали?
Анна опустила плечи. В первый раз за все это время она тоже выглядела уставшей. Но это только придавало ей больше шарма.
— Ты не знала. Кристоф — сын Сергея. Самый старший, самый гордый и самый безнравственный из всего потомства. Он спас тебя от своего отца и исчез. Но и до этого Рейнард пересекался с твоей семьей.
Сердце бешено билось. Из меня словно выкачали весь воздух.
— Что вы сказали? — тихо прохрипела я.
Анна соскочила со стола и подошла ко мне вплотную, скрестив руки перед собой. Она произнесла то, что я так боялась услышать:
— У нас есть основания полагать, мисс Андерсон, что именно Рейнард выдал Сергею местонахождение вашей матери. И нам нужна ваша помощь, чтобы доказать или опровергнуть это предположение.
* * *
Она положила желтую папку на заваленный бумагами стол, слегка царапнув поверхность розовыми ногтями.
— Мы считаем, что все произошло следующим образом. Твоя мама была в безопасном месте.
Она раскрыла папку, и весь мир для меня остановился. Лицо окаменело, зубы сжались и заныли, а перед глазами замелькали красные искры. Я сглотнула, стараясь избавиться от нарастающего внутри бешенства и ощущения опасности.
На цветной глянцевой фотографии десять на восемь был изображен желтый домик с дубом у крыльца. Я смотрела на фото, и у меня холодела кожа. Потом она запылала. Потом снова похолодела. Каждый мускул болезненно дернулся, а потом напрягся, вызывая дурноту во всем теле.
Последний раз я видела этот дом во сне.
А сон ли это был? Я очнулась в комнате, рядом Кристоф и Грейвс сражались с похитительницей снов — крылатой змеей, которая высасывала из меня воздух. Потом она залетела к соседям и отложила яйца в спящие тела. На следующее утро из этих яиц вылупилось множество извивающихся змеенышей. Это был кошмар — спасаясь от вервольфов, напавших тогда на дом, мы прорывались через кучу маленьких монстров.
Я думала, это галлюцинация — я ясно и четко видела маму и помнила, как она прячет меня куда-то посреди ночи.
Это не сон, — где-то из подсознания заговорил твердый голос. — Это воспоминание. Это то, что случилось, когда умерла мама. Она умерла в этом доме. Она спрятала меня в чулане и вышла на бой. И погибла.
Светоча резко убрала фото. На следующей фотографии, тоже глянцевой, десять на восемь, дуб покрыт летней листвой, но большая его половина выжжена дочерна. В оголенных ветвях еще сохранилась память об этом ужасе. Стеклянная дверь дома сорвана с петель, а ступени сломаны.
Перед моим мысленным взором вдруг предстала картина: что-то черное, похожее на человека, но до неузнаваемости изуродованное, зажато в ветвях дерева… Вонзившись в сердце, видение исчезло.
— Мы считаем что она погибла на ступенях, — тихо сказала Анна. — Но Сергей повесил ее на дереве и… В общем, мы подоспели слишком поздно. Вы с отцом уже давно уехали. Про твое существование мы узнали только спустя годы.
Он повесил ее на дереве. Боже…
— Вы ничего не знали про меня? — еле слышно выговорила я.
В ее ответе прозвучала… горечь. Или злость. Я не могла понять, да и черт с ней.
— Нет. Твоя мама оставила Братство по личным причинам. Они никому не известны.
И мне тоже. Я закрыла глаза. Кашлянула.
— Я считала, что светоча — яд для вампиров. Так…
Так сказал Кристоф.
— Так и есть. Для них ядовито наше дыхание, само наше существование для них смертельно опасно. Но некоторые — лишь немногие — носферату очень могущественны, и короткое время выдерживают. А короткого времени Сергею как раз хватило. — Ее идеальные брови сошлись на переносице. — Вот почему он их владыка.