— Люсинда? — Фиона влетела внутрь и поддержала израненного и окровавленного оборотня. — Кто сделал с тобой такое?
Кристоф подумал, что это ловушка, но было уже поздно, слишком поздно, так что он просто проследовал внутрь за Фионой и смотрел, как дверь за ними захлопнулась.
Люсинда рухнула вниз. Кровь шла у нее из такого количества ран по всему телу, что оставалось только удивляться, что она все еще жива.
— Почему ты не трансформируешься и не исцелишься? — Кристоф присел с ней рядом. — Мы посторожим.
Люсинда отрицательно покачала головой. Движение было едва заметным, но даже оно причинило женщине боль.
— Нет, ты не понимаешь. У него «Сирена», с ней он способен предотвращать нашу трансформацию. Сейчас фэйри просто играет, а уже сотни оборотней на грани смерти. Если вы научите его, как заполучить всю силу камня, мы обречены.
— Об этом не беспокойся, — пообещал атлантиец. — Ни за что, клянусь всеми девятью кругами ада, я не соглашусь помогать ему хоть в чем-то.
В фойе раздался звук шагов по мрамору. Поначалу они никого не увидели, и тут появился Гидеон нэ Феранзель.
— Надо же, какое разочарование. А я-то надеялся, что все будет просто.
Фэйри медленно и аккуратно закатал рукава сшитой на заказ рубашки.
— Думаю, мне потребуется закуска для небольшой демонстрации.
Как по команде трое оборотней втащили четвертого в дверной проем позади фэйри и бросили бьющегося пленника перед Гидеоном. Все оборотни, кроме пленника, были заколдованы. Лежавший же на полу смотрел на них, и Кристофу потребовалась минута, чтобы узнать в нем Эвана, пару Люсинды, — лицо оборотня превратилось в месиво порванной и изрезанной плоти.
— Что ты с ними сделал? — Потребовала ответа Фиона. — Гидеон, как ты мог?
— Это не тот Гидеон, какого, как думала, ты знаешь, — напомнил ей Кристоф. — Тот образ был иллюзией.
— Да, то было иллюзией, — повторил фэйри, насмехаясь над ними. — А вот это уже нет.
Он резко оторвал Эвана от пола одной рукой и резко вывернул голову оборотня под болезненным углом. Потом наклонился вперед, пока их лица почти не соприкоснулись и… сделал вдох.
И все. Он просто вдохнул — ничего более, а Эван стал кричать и биться, пытаясь вырваться, сильнее, чем прежде. Кристоф выхватил свои кинжалы, но фэйри указал пальцем на Фиону, и оборотни атаковали ее. В заколдованном состоянии они втроем двигались синхронно и решительно, и Кристофу потребовались все силы, чтобы их победить. Когда он убил третьего, Гидеон нэ Феранзель бросил иссушенную оболочку, оставшуюся от Эвана, на пол.
Это действие всколыхнуло что-то в памяти Кристофа, и, отбросив прочь все годы отрицания одним яростным ударом, воспоминание заиграло перед ним живыми яркими красками.
Его мать, ее иссушенное тело, падающее на пол. Его отец, от которого так же осталась только опустошенная оболочка, рухнувшая на пол.
И виновником был один и тот же преступник.
Тот же фэйри Неблагого Двора.
Кристоф посмотрел ослепленными глазами на Фиону, она схватила его за руку.
— Что? Что случилось? Что он с тобой сделал?
— До него просто наконец-то дошло, Леди Фиона, — с усмешкой объяснил фэйри. — Вот и все. Он наконец вспомнил, что именно я убил его родителей.
Фиона, стоя на полу на коленях и поддерживая умирающую Люсинду, смотрела, как ее любимый мужчина увядает, словно его, а не Эвана, до дна выпил фэйри. Мучительные воспоминания оказались последней каплей. Фиона слышала раздававшиеся в голове Кристофа крики и сомневалась, смогут ли они вдвоем пережить это.
— Ну вот и все. Давай, атлантиец, теряй голову. Мне нужно, чтобы ты стал чуть более послушным. Будь хорошим мальчиком и засыпай, как в прошлый раз, много лет назад, когда ты распустил сопли, как тряпка. — Фэйри засмеялся. — Твои родители были такими вкусными. Их жизненной силы оказалось достаточно для меня, чтобы продержаться почти год. Вы, атлантийцы, действительно особенные. И, конечно, виноват только ты. — Гидеон подошел ближе, но Кристоф не отреагировал — он просто стоял на месте и дрожал. — Только ты, — повторил фэйри. — Если бы ты в тот день не сбежал, и они не теряли бы время, пытаясь тебя отыскать, пожалуй, успели бы уйти. Ты убил своих родителей, жалкий сопляк.
Глаза фэйри сияли злым темным ликованием, и голова Фионы чуть не взорвалась от чувства вины и боли, которые Гидеон вкладывал в голову Кристофа при помощи лжи и манипуляций.