Фиона, одетая в зеленый шелк, сидела — несчастная, сжавшись в клубочек — в середине кровати.
— Ну что ж. Ты ее увидел. Она невредима. Покажи мне, как работать с «Сиреной». Я знаю, что она зачаровывает оборотней на гораздо более серьезном уровне, чем тот, что был мне доступен до сих пор. Целые страны покорятся моей воле с таким камнем в моем распоряжении. — Голос Гидеона дрожал от волнения и жадности.
Фиона в шоке уставилась на Кристофа.
— Ты здесь? Ты правда здесь? Столько недель спустя?
— Это была иллюзия, ми амара. Я провел здесь столько же времени, сколько и ты — несколько часов, а не недель.
Она отрицательно покачала головой, недоверие легко читалось на ее лице. Кристоф ненавидел саму мысль, что любимая была одинока и напугана, что верила, будто он не пришел за ней. Возможно — что он никогда за ней не придет.
Еще один пункт в список причин, по которым Гидеона необходимо убить.
— Она отказывалась есть и пить, пока ты был без сознания, соглашалась брать еду только из рук Мейв, — угрюмо сказал фэйри. — Ты отлично ее натаскал, атлантиец. Но сейчас, когда у меня есть ты и «Сирена», я так же сломлю и сопротивление Фионы.
Кристоф смотрел на любимую, не отрывая глаз, пил ее взглядом. Его душа полностью раскрылась для любимой и звала ее стать частью воина сейчас и навсегда. То, что девушка замерла, давало воину надежду, что она чувствовала это.
— Скажи все добровольно, атлантиец. В противном случае у меня есть для тебя особый подарок. — Гидеон хлопнул в ладоши, и несколько зачарованных оборотней вместе внесли в комнату какой-то тяжелый предмет.
— Совершенно особый подарок, Кристоф из Атлантиды. Сделай то, о чем я тебя прошу, или я посажу тебя в этот сундук — я же знаю, как ты его любишь.
Гидеон махнул рукой, и оборотни отодвинулись в сторону. Когда последний из оборотней отошел, позволяя Кристофу увидеть предмет, что-то в душе воина задрожало и разбилось.
Снова.
Сундук был тем самым, в котором его запирали в детстве. Как ни странно, ящик стоял перед ним. Кристоф опять ощутил себя четырехлетним, и ему снова хотелось умолять о милости, понимая, что ни к чему хорошему его мольбы не приведут.
И молить все равно, потому что больше он сделать тогда ничего не мог.
Кристоф сжал губы, не позволяя стону сорваться с них, и снова заставил себя собраться. Снова заставил себя быть сильным — ради Фионы.
Гидеон откинул голову назад и засмеялся. Он смеялся долго и громко.
Кристоф поклялся, что убьет его уже хотя бы за этот смех. Прочие причины станут просто глазурью на торте возмездия. Этот смех над убийством родителей и муками маленького мальчика был судьей, присяжными и палачом.
— За это ты умрешь, — мягко сказал он.
— Думаю, я должен заставить тебя влезть в этот сундук просто для моего развлечения, — ответил Гидеон, и отвратительная улыбка появилась на его лице. — Полагаю, прямо сейчас.
Внезапно фэйри оказался за спиной Фионы и прижал серебряный нож к ее горлу.
— Или я убью ее.
— Мать своих будущих детей? — Кристоф гордился тем, что голос его не дрогнул.
Гидеон пожал плечами.
— Найду другую. Но ты, твои боль и ужас такие вкусные. Прямо как жизненная сила твоих родителей много лет назад. Я должен заполучить и твою тоже. Лезь в ящик.
Фиона закричала, по ее шее потекла тонкая струя крови.
— Не делай этого, Кристоф. Не позволяй ему сломать тебя. Меня он убьет в любом случае. Беги отсюда, сейчас же. Спасайся.
Кристоф посмотрел на коробку, а потом снова на Гидеона и улыбнулся.
— Я залезу в этот чертов сундук столько раз, сколько захочешь. Или покажу тебе, как работает этот чудный камешек. — Он протянул Сирену». — Но и то, и другое я делать не буду, и я не сделаю ни того, ни другого, пока ты не отпустишь ее.
Гидеон бросил Фиону на кровать.
— Она мне не нужна. Просто покажи, как контролировать камень. Всю его силу, как ты добровольно пообещал, атлантиец.
— Всю силу, фэйри, — сказал Кристоф. Он поднял «Сирену» вверх, призывая Посейдона на помощь. Он заставлял свой измученный мозг сфокусироваться так, как никогда прежде, и пропустить больше силы, чем когда-либо раньше.
— Всю силу, — закричал он. — За Атлантиду!
Кристоф пропускал силу — каждой частичкой своего существа, всем, что он в себе имел, он толкал энергию, чтобы она струилась сквозь аквамарин. Он сосредоточил всю свою магию и волшебство самоцвета на одной лишь цели, для которой «Сирена» и была создана, лишь с небольшой поправкой. Кристоф делал то, что добровольно обещал.