— Как раз ею и посчитал, — проговориваю и сбрасываю звонок.
За весь путь я, наверное, раз пять прошу водителя увеличить скорость. Но ощущение, что я разговариваю со стеной. Правда, стена отвечать не может, а он выдает короткое: «Хорошо», но в итоге едет с той же скоростью. Смирившись, что сегодня хреновый день по всем фронтам, я пытаюсь расслабиться. Но и это получается так себе.
Если я лишусь работы, то не найду ее как минимум месяц. Возможно и больше, если в трудовой книжке Толик напишет чего-нибудь лишнего.
Сотрудник я на самом деле трудолюбивый. Неоднократно оставалась и пахала до глубокой ночи. Бывало, даже за коллег, которые не успевали закончить то, что им приказал босс. Но Толик настолько на меня зол, что ни одно мое оправдание до него не дойдет. Я более чем уверена.
Остановившись метрах в десяти от здания компании, водитель оборачивается ко мне. Я же улыбаюсь ему своей самой обаятельной улыбкой и пытаюсь дать понять, что сбегать не расплатившись я не собираюсь.
Покидаю салон автомобиля и сразу же замечаю у входа Олесю, машу ей рукой. Она буквально бежит ко мне, протягивает свой кошелек. Достав из него пару купюр, отдаю их мужчине. Он окидывает нас странным взглядом, а потом жмёт на газ и исчезает из поля моего зрения.
— Вчерашний шлюхой посчитал. А этот, блин, ебанутой на всю голову, — ворчу я, быстрыми шагами направляясь к входной двери.
— Может, расскажешь?
— Сначала переодеться надо. Потом привести себя в порядок, затем к Толику…
— Блин, Маша! — возмущается подруга.
— Да-да, дорогая. Толик сожрёт меня, знаю. Уволит к чертовой матери. Зато у меня будет повод напиться и рассказать тебе о вчерашнем приключении, — улыбаюсь я непонятно чему. — И проваляться в кровати до обеда! От безделья!
— Ночь явно была незабываемой, — смеётся Олеся. — Это самое главное, раз тебя не волнует, что ты можешь остаться без работы. У Олега вчера лицо было такое… Перекошенное от злости! После твоего ухода.
— Хрен с ним.
— Надеюсь, больше не вздумаешь с ним мириться. Он в твой адрес столько гадостей наговорил… Я хотела уши заткнуть. В итоге вылила на него бокал вина и сбежала. Сказала, что он самый дерьмовый мужик в твоей жизни.
— Ух, ты, крутышка моя! Но пора уже забить на него. Мне плевать, честно. Когда-то я считала его богом секса, а сейчас… Пусть катится к черту.
— Пиздец, Маша, какая ты решительная. Ну, поживем и увидим, как ты сдержишь свое слово. Перед уходом скажи хотя бы… Как твоего бога секса зовут?
— Вик.
— Вик? — вопросительно выгибает бровь. Мы заходим в раздевалку и направляемся к моему запертому на замок шкафу, где висят мои голубая блузка и юбка-карандаш.
— Виктор. Такой классный. — Кусаю нижнюю губу, сразу вспоминая вчерашнюю ночь. Аж низ живота тяжелеет, становится жарко. — Пошарься в интернете. Может найдешь хорошую вакансию, — прошу я ее.
Олеся уходит, сказав, что я обязательно должна зайти к ней сразу же, как только поговорю с Толиком. И да, найдет она мне работу, если вдруг начальство решит от меня избавиться.
На то, чтобы привести себя в порядок, у меня уходит минут пятнадцать. Переодеваюсь, наношу на лицо минимум макияжа. И, взяв себя в руки, иду к шефу. Стучу в дверь и, услышав грубое: «Заходи, мать твою», тяну ручку вниз и оказываюсь в помещении, воняющем бутербродами.
На самом деле я очень голодна. Но, блин, сейчас тошнит, потому что Толик смотрит на меня так… Ещё и перекатывая во рту кусок бутерброда.
— Ну и где ты шлялась, Машенька? — спрашивает он обманчиво спокойным голосом. — Кто, мать твою, в час дня на работу приходит?
— Я, — нервно улыбаюсь. — Анатолий Васильевич, так получилось, что я чувствовала себя хреново. Выпила таблеток и всё-таки приехала, чтобы закончить вчерашние дела. Поверьте, голова болит до сих пор…
— Ты кому врешь, дрянь такая? У тебя засос прямо на виду. Вон, на шее! С кем сосалась, а? Со своим Олежкой?
Я кривлюсь от его слов и от того, как изо его рта вылетают слюни. Тошнота усиливается.
— Нет, вы что, Анатолий Васильевич… Я ни с кем…
Черт! Что ты делаешь, Маша? Какая ему вообще разница, с кем я и чем занималась? Уволить хочет? Так пусть!
— Хочешь здесь продолжить работу, Машенька? — вдруг говорит он, вставая из кресла. Я же пячусь назад — к двери. Потому что если он прикоснется ко мне, то меня просто вырвет! Прямо здесь, в его кабинете. — Я предлагаю тебе выгодную сделку.
— Нет.
— Нет? — с недоумением переспрашивает он и резко останавливается.
— Нет, дядя Толя с животом медведя! Не хочу! Я увольняюсь! Заявление будет на твоем столе через пять минут! Иди-ка ты в жопу со своей сделкой! Ну или в задницу ее себе засунь! Не буду я больше здесь работать!