Бесшумно захожу в палату. Медсестра оборачивается, замечает меня. Вздрагивает от неожиданности. То краснеет, то бледнеет, явно размышляя, что я могла услышать ее разговор. Да только надави я на нее сейчас, уверена, она ни хрена не расскажет. Лет двадцати семи, возможно чуть старше. Как раз ровесница Насти.
— Простите… Я не услышала, как вы зашли, — отмирает она. Сразу опускает глаза.
Смотрю в упор, не отвечаю. Хотя тянет задать пару вопросов.
— Как вас зовут?
— Меня? А… Татьяна, — сглатывает.
— Татьяна… — повторяю. — Татьяна, передайте, пожалуйста, Анастасии, что она рано или поздно за все расплатится, Окей? Жизнь — она такая штука… Не поймёшь, когда улыбнется тебе… А бывает… как ударит в самый неожиданный момент… Второе гораздо больнее бывает… И Анастасию настигнет бумеранг.
Девушка поспешно кивает несколько раз и выходит из палаты, закрыв дверь. Она не такая дрянь, как та Настя. И наговаривать, врать каждый божий день не умеет, судя по тому, что даже не стала отрицать, что разговаривала она с Настей.
Сажусь на стул рядом с кроватью бабушки, беру ее за руку и разглядываю лицо… Бабуль… Может, нам уехать отсюда? Как можно дальше? Раз и навсегда. Ты поможешь мне воспитать малыша, которого я однозначно рожу…
Глава 43
— Что у вас стряслось? — Олеся шокировано хлопает глазами. Обнимает меня, а затем уходит к окну. — Маш, ну, ты только не плачь, пожалуйста. Я тогда на тебя смотреть не могу. Не везёт нам с мужиками, ну что поделать, — разводит она руками.
Бабушка все ещё спит, а подруга говорит и говорит, не понимая, как мне сейчас нужна тишина. В голове и без того долбит от злости и ярости не только к Виктору, но и к самой себе. Во что я вляпалась? И за что мне все это? Где я совершила ошибку?
— Давай не будем обсуждать эту тему, — предлагаю я. — Не здесь.
Олеся понимающе кивает. Закрывает лицо ладонью, а потом качает головой. Ее глаза наполняются слезами, как и мои. Но не место слабости, не место истерике. Да, больно, но нужно терпеть. Нужно быть сильной. И спокойной, чтобы бабушка не догадалась и не испугалась, увидев меня в слезах.
— Бабуль, — шепчу, когда она сжимает мою ладонь, которая лежит поверх ее. — Как ты, бабуль?
Ее губы растягиваются. Она хочет улыбнуться, но получается у нее так себе. Лицо бледное, но такое родное и любимое…
— Машуль, ты пришла?
— Я, кто же ещё, — издаю нервный смешок и прижимаюсь губами к тёплому лбу бабули. — Соскучилась по тебе.
— Ты одна?
— Нет, с Олесей.
Бабушка оглядывается. Увидев Лесю, улыбается, но я вижу, как в ее глазах пробегает печаль.
— А где Виктор?
В этот момент будто несколько иголок в и без того больное сердце вонзают.
— Он на работе, бабуль. Рано утром поехал, — говорю спокойно, чтобы убедить. И по сути я не вру, однако ощущение, что каждое мое слово — ложь. Или я сама не верю, что ему действительно срочно понадобилось уехать в офис? Что у него там совещание…
— Приедет сюда?
— Надеюсь, — пожимаю плечами.
— То есть, ба, ты не рада меня здесь видеть? — подходит к кровати Олеся. — Ясное дело… Чужой стал гораздо роднее, — даже обиженно губы надувает, дабы обстановку разрядить.
— Ну что ты, Лесь, — слегка качает головой бабушка. — Просто я не думала, что он будет так равнодушен к моему здоровью.
— Он занят, бабуль. Честное слово! Вот как освободится, так точно приедет. Обещал…
Врать не хотелось бы, но у меня не остаётся выхода.
Бабушка не настаивает и не устраивает допрос. Лишь понимающе кивает, но я ловлю на себе ее задумчивые взгляды. Все пытаюсь понять, что с ней произошло, даже задаю вопросы, дабы она рассказала мне правду, однако тщетно. Ничего не говорит о том, что ее довело до инфаркта, но я-то знаю, что это все дело рук темной лошадки Насти, которая не пойми чего добивается.
— Я спросила у врача и мне сказали, что через пару дней тебя могут выписать.
— Зачем мне лежать тут ещё пару дней, Машуль, если я дома могу отдыхать в своей постели и чувствовать себя комфортно? Попроси их, чтобы выпустили меня пораньше, пожалуйста.
— Ну, родная, не веди себя как маленькая, — наклонившись к ней, целую в теплую щеку. — Я приеду за тобой через пару дней и сама отвезу домой. А пока нельзя отсюда уходить… Надо быть под присмотром.
Бабушка вздыхает, но быстро соглашается. Попрощавшись с ней, мы выходим из палаты. И, едва оказавшись на улице, Олеся закидывает меня вопросами, ответы на большинство из которых я сама не знаю.