Встав со мной на руках, кажется, это доставляло ему удовольствие, и сделав несколько шагов, положил меня на одну сторону кровати, а сам лег рядом и устроил мою голову у себя на плече. Как-то не задумываясь, мы стали вести себя как пара. Видимо, это он так на меня действует, или я тянусь хоть за какой-то опорой в мире, в котором я оказалась. Устроившись поудобнее, я приготовилась слушать, что же мне приготовила жизнь дальше.
— Еще до того, как произошло поглощение, и на наши сектора была произведена волна остаточных лучей, у нашей расы мальчиков рождалось больше, чем у остальных. Поэтому семьи у нас состояли из двух мужчин и одной женщины, а пары с другими расами происходили редко, — с ноткой грусти о прошлом начал свое пояснение.
— Но вы с Умаром внешне похожи, правда оттенок кожи разный, названия рас ваши тоже созвучны? — боюсь, тонкостей тут много. Просто по внешним данным отличать расу для меня пока невозможно.
— Нет, мы с ним разных рас, наши планеты находятся в одном секторе, мы имеем только внешнее сходство, но не можем создавать пары между собой. Цвет кожи у нас разный по тем же причинам. В таких союзах не появляются детки, как бы они не любили друг друга, в основном их брали только вторыми мужьями, — вот и сюрприз, в одном секторе живут, внешне похожи, а продолжить род не могут.
— Да, я заметила, что у тебя цвет кожи более светлого голубого оттенка, чем у Умара. Тогда получается и тот, кто поймал гахра, тоже оттуда? Он так похож с вами, — как-то много их всех из одного сектора собралось.
— Не совсем так, но о нем мы поговорим позже, — видимо, сейчас он не хотел никого впускать в то единение, которое у нас образовалось. — Раса росханов имеет особенность, даже скорее дар, мы, находя свою половинку души, заставляющую душу светиться, можем чувствовать её на расстоянии. Все сильные эмоции, которые она чувствует, передаются ее мужчине. С годами такие пары могли передавать эмоции друг другу по желанию. О том, что эта женщина часть нашей души, говорили глаза, которые после встречи своей половинки, начинали светиться до момента единения, — вот мы и подошли к самому интересному.
— Что значит момент единения? Это когда мужчина и женщина занимаются сексом? А что будет, если они встретились, но женщине он не понравился? Или по какой-то причине единение долго не могло произойти? — задавая все эти вопросы, меня не покидала мысль, что если глаза у них начинают светиться постоянно, то ночью, когда они их закрывают, тоже есть свечение. Такая небольшая ночная подсветка — удобно!
— Мы называем это по-другому, но да, единение — это когда мужчина и женщина соединятся в одно целое, — скулы этого большого голубого мужчины покрылись румянцем. Такой умилительный картины я не видела ни разу, поэтому прижалась плотнее и ощутила, что это он сверху засмущался, а вот снизу как раз никакого смущения. Я уперлась в хорошую такую выпуклость.
Ощутив, что моему нахождения рядом очень рады, решила немного отодвинуться, но, как и думала, получилось криво, только больше потерлась об него. Над моей макушкой громко втянули воздух и попросили, постараться так не делать, или мы опять не закончим разговор. Собрав остатки мозга, которые еще не убежали у меня к нижним девяноста, я переспросила вопрос про отсутствие единения.
— Если не произошло соединения через двадцать циклов (один цикл — это один день), то мужчина умирает в мучениях. Ему необходимо хотя бы быть рядом и касаться, иначе начинается вначале апатия, потом появляются боли в теле, постепенно нарастающие с каждым днем все сильнее и сильнее, — вот такой сюрприз меня ожидал, на корню затушивший все возбуждение, которое так активно проснулось.
— Получается, что все это время ты мучаешься, и поэтому ты захотел стать моим мужем? — я уж подумала, что я ему нравлюсь, а оказывается он просто вынужден. Собрав остатки сил, попыталась отползти от него.
Вот только кто мне даст уползти, меня перевернули на спину и нависли надо мной. Это было страшно и в тоже время возбуждающе.
— Твоим мужем я захотел стать сразу, как у видел тебя там на корабле, я готов был умереть рядом с тобой, если бы не смог спасти. Да, мне тяжело, что мы еще не были вместе, но ты рядом, я могу тебя касаться, разговаривать, заботиться… — с каждым произнесенным словом его голос становился все тише, а он наклонялся все ниже и ниже к моим губам, пока очень нежно не коснулся их поцелуем.
Поцелуй был очень осторожным, дающим мне возможность остановить его, если что-то не так. Не встретив сопротивления, он углубил его. От шелковистости его языка, которым он ласкал мой, накрыла волна возбуждения, прошедшая через мое тело, слегка выгнув спину, из-за чего наши тела стали соприкасаться еще теснее.