И тут он услышал какой-то царапающий звук.
Опустил руки.
Скрежет продолжал доноситься, негромко и равномерно.
"Может быть, здесь тоже мыши? — подумал Эзра, прислушиваясь. — Нет, царапанье слишком равномерное и непрерывное".
Что бы это могло быть?
Парень принялся ворочать тяжелые камни с удвоенной силой и стал складывать их на полу позади себя.
Пыль стояла столбом, забивая глаза и нос.
Скрежет становился все громче.
"Может быть, эту стену сделал мой дедушка? — думал Эзра, не переставая трудиться. Гора камней в коридоре непрерывно росла. — Может быть, он спрятал здесь что-то, не предназначенное для чужих глаз?"
Но через небольшой проем, который парень успел проделать, еще нельзя было ничего разглядеть. С глухим рычанием он принялся снова переваливать камни.
Сколько же здесь пыли, — пробормотал он. — И этих булыжников…
Протерев глаза, Эзра заглянул в увеличившийся проем и вскрикнул.
Прямо на него из темноты смотрел оскаленный потемневший череп.
Эзра пытался позвать на помощь, но было уже поздно.
Череп двинулся к нему.
Костлявая рука скелета просунулась в образовавшуюся в стене дыру и сомкнула свои пальцы у парня на горле!
Глава 3
Эзра завопил и завалился назад, споткнувшись о вытащенные камни.
Он больно треснулся спиной. Несколько мгновении парень не мог отвести взгляда от страшной дыры в стене.
Костяная рука свисала из проема и больше не двигалась. Тяжело дыша и превозмогая боль в спине, Эзра поднялся на ноги.
Парень снова вгляделся в дыру. "Скелет просто случайно повалился вперед, — сообразил Эзра. Он и не собирался меня хватать. Но что же там царапалось. Может быть, скелет хотел выбраться наружу?"
Отпихнув кости обратно в комнату, парень подтянулся на руках и заглянул внутрь, однако ничего не рассмотрел в темноте.
Спрыгнув обратно, Эзра отправился бродить по дому в полумраке, пока не отыскал на каком-то низком столике свечу. Пройдя в кухню, он нашел возле очага прут. В течение нескольких минут Эзра бешено вращал лучину пальцами, и наконец вспыхнул маленький огонек. Теперь можно было зажечь свечу.
Фитиль вспыхнул сперва ярко, потом чуть не погас, но все-таки снова разгорелся.
Парень бросился к замурованной комнате.
Пробравшись внутрь, он разглядел второй скелет, сидевший за письменным столом.
Эзра поднес свечу прямо к оскаленному черепу. Никаких следов плоти на нем не осталось, поэтому трудно было определить, принадлежал ли он Мэтгью или Констанции.
В желтом свете свечи парень сумел разглядеть, что костяная рука сидящего скелета прижимает к столу какие-то листы. Эзра быстро схватил эти бумаги.
Поднеся свечу поближе, он попытался прочесть извивающиеся строчки.
— Да это же дневник! — воскликнул парень. — И вел его Мэттью Файер.
Эзра нетерпеливо перелистал страницы и принялся читать последнюю:
"Я все еще смеюсь без передышки дурацким смехом, и этот хохот стал проклятием для меня и Констанции. Но стена стоит на месте, и теперь мы спасены от всех Гуди и их происков.
Констанция пытается сбежать отсюда. Несчастная женщина не понимает, что стена построена для нашей безопасности. Не обращая внимания на жену и ее бессмысленные причитания, я вскоре смогу закончить класть камни, обеспечивающие нам безопасность.
Теперь мы можем ничего не бояться, как и в те старые добрые времена, когда мы жили в Уикхеме. И никаким Гуди нас не достать до конца жизни".
На этом дневник обрывался.
Эзра осторожно положил его на место.
"Гуди, — подумал парень. — Эти Гуди уничтожили мою семью. И я не успокоюсь, пока не разыщу их. Гуди поплатятся за свое зло".
С колотящимся сердцем Эзра отступил на шаг.
Сидящий скелет неожиданно скрипнул и завалился назад. В неверном свете Эзра разглядел у него на шее странный предмет.
Поднеся к нему свечу, парень приподнял скелет и. снял у него с шеи серебряный амулет. Эзра принялся разглядывать лапу с тремя когтями в центре кружка. На обратной стороне медальона была какая-то надпись, но при таком тусклом свете парень не мог ее разобрать.
С глубоким вздохом Эзра надел цепочку себе на шею и опустил амулет на грудь.
— Это все мое наследство, — произнес он с болью.
Через несколько минут парень выбрался из темного и холодного дома на солнце, размышляя о деревне Уикхем и о Гуди. И горечь, захлестнувшая его сейчас, звала к сладостной мести.
Деревня Шейдисапд
Нора Гуди отложила исписанный лист. Пламя свечи мигало над небольшим столиком. Девушка бросила перо и принялась разминать разболевшиеся пальцы.