Эмма. Да ничего особенного.
Джерри. Такая красивая. Посмотри, как ты смотришь на меня.
Эмма. Я совсем… не смотрю на тебя.
Джерри. Посмотри, как ты на меня смотришь. Я весь в горячке, сбит с толку, раздавлен, ты ослепляешь меня, мое сокровище, я спать теперь не смогу, послушай, это правда, я не смогу переставлять ноги, свалюсь, буду лежать пластом, ты держишь в руках мою жизнь, ввергаешь меня в ступор — ты знаешь, что это такое, ступор? Это значит владеть пустотой, владеть ничем, владеть одиночеством. Я люблю тебя.
Эмма. За дверью мой муж.
Джерри. На словах это все знают. Весь мир знает. А по-настоящему никто не знает. И не узнает. Они в другом мире живут. Я обожаю тебя. Я потерял голову от любви к тебе. И если кто-нибудь что-то говорит сию минуту, я никому и ничему не поверю. Ничего у них не было. Не было. Только наше есть. Твои глаза меня погубят. Ты прекрасна.
Эмма. Нет.
Джерри. Да.
Целует ее. Она вырывается. Он опять целует. Громкий смех за дверью. Она вырывается. Распахивается дверь. На пороге Роберт.
Эмма. Твой лучший друг пьян в стельку.
Джерри. Поскольку ты мой лучший и самый старый друг, а сегодня еще и хозяин, я решил не упускать случая и сказал твоей жене, какая она красивая.
Роберт. Правильно.
Джерри. Конечно, правильно… смотреть правде в глаза… не смущаться сделать признание от чистого сердца — это не запрещается.
Роберт. Никоим образом.
Джерри. У тебя все прекрасно устроилось, прекрасно, что она такая красивая.
Роберт. Правильно.
Джерри подходит к Роберту, берет его под локоть.
Джерри. Я тебе говорю это как твой самый старый друг. Как твой шафер.
Роберт. Все верно.
Энергично пожимает его плечо, поворачивается и уходит из комнаты.
Эмма идет к двери. Джерри хватает ее за руку, останавливает. Оба стоят и смотрят друг другу в глаза.