Все эти ползания, беганья, ночная чистка картошки, всё же выматывали. Сна не хватало. Спали в палатках, по десять человек, на одной большой деревянной полке типа кровати, и накрывались одним одеялом. То есть, тонких байковых одеял было десять, по одному на брата, но их стелили так, что бы одно перекрывало другое. Иначе спать было холодно. Ночью случались серьёзные заморозки. Однажды Мишка проснулся и обнаружил на кончиках едва отросших волос, маленькие льдинки. Пар ночного дыхания стелился по волосам, на макушку, и там замерзал. Однако никто не болел, даже «маменькин сыночек».
Из-за систематического недосыпа, несмотря на все свои отличные показатели, Мишка тоже получил наряд вне очереди. Он заснул на посту. Мало того, что и так сна не хватало, каждый солдатик должен был вместо сна, ночью, по очереди, отстоять под грибком, с автоматом и штык-ножом, изображая бдительность. Так получилось, что Мишка заснул стоя, как лошадь, даже ни к чему не прислоняясь. Сержант, обходя посты, подошёл к Мишке и светил ему в лицо фонариком, в открытые Мишкины глаза. Но тот отозвался только после того, как сержант треснул его по лбу.
Но самое неприятное воспоминание об учебном лагере у Мишки осталось после «конских уколов», как их называли солдаты. Об этих уколах ходили слухи, что их делают для того, чтобы солдаты не бросались на женщин. Потому, что солдат набегавшись, и нажравшись каши, становится опасным для окружающих, особенно для женщин. Правда это, или нет, никто не объяснял. И вот однажды в часть приехала специальная машина, с уколами. Кололи под лопатку, совсем не больно. И чего все боялись?
Часа в три ночи всех подняли и под дождём погнали на стрельбище. Необычным было то, что с собой, на всю роту, взяли только пять автоматов. Прибежали как раз к рассвету. Мишка впервые увидел на стрельбище машину скорой помощи. Зачем она здесь? Ещё даже стрелять не начали. Стреляли по очереди, по пять человек. Ложились в лужи, оставшиеся после дождя, и палили. Мишка ждал своей очереди, когда его стало мутить. Потемнело в глазах, он почти ничего не видел. Потом вытошнило, и начался жуткий понос. До кустов добежать не смог, и сел тут же в поле. Сквозь пелену в глазах, рядом увидел таких же, блюющих и срущих. Едва смог подняться, натянул штаны, а ремень затянуть не мог, не было сил.
Тут его позвали, и он так, в полуспущенных штанах упал в лужу для стрельбы. В руки сунули уже заряженный автомат. Команда, огонь! Но Мишка ничего не видел, тем более мишеней, которые находились за сто метров. Стали орать, стреляй, стреляй. Рядом лежащие стреляли, стрелял и Мишка. Он тупо, не прицеливаясь, нажимал на курок. Едва смог подняться на ноги. По протоколу все кто стрелял, должны идти смотреть результат. Прозвучала команда. Едва не теряя штаны, Мишка поплёлся к мишеням. Командир роты, бойко и с энтузиазмом, мелом отмечал попадания и куда-то записывал. По его словам, Мишка отстрелялся на четвёрку. К этому времени он уже начал приходить в себя и мог поклясться, что стрелял «в белый свет, как в копеечку», и попасть в мишень не мог, по определению. Но что-то выяснять, не было ни сил, ни желания. Наконец он смог затянуть ремень штанов. Все побежали обратно в лагерь, если конечно, это можно назвать бегом.
Одежда уже обсохла, разрешили лечь спать. Но спали недолго. Подъем, и на завтрак. Спина под лопаткой дико болела. Все ходили скрюченные, до обеда никого не гоняли. Кто-то объяснил, что без ночной беготни, утром бы вообще не встали. Вроде бы это были комбинированные прививки, не только «от женщин», но и ещё чуть ли не от восьми разных болезней сразу, чёрт их знает от каких.
Как отличнику боевой и политической, Мишке предложили пойти в школу сержантов, но узнав, что там снова нужно бегать и учить уставы, он отказался. Однако бравого солдатика, всё равно заметили, и перевели в комендантский взвод, чтобы носил знамя. Муштры хватало, но появились и увольнительные. А однажды даже дали недельный отпуск. Понятно, что он сразу рванул домой, и понятно, что побежал к Толику. Он писал ему, ещё с учебки, но Толик не ответил. Мишка обиделся. Но потом взяло сомнение и любопытство. Может, что-то случилось.
Толик увидев Мишку, страшно обрадовался и сказал, что никакого письма не получал. Посидели, поболтали. Завтра было воскресенье, договорились бежать, как раньше, в дальний кинотеатр за билетами. Бежали, и Мишка беспрерывно болтал, рассказывая всякие истории, про армию. Сначала Толик смеялся, а потом Мишка заметил, что Толик бежать совсем не может. Это было странно, Мишке всегда казалось, что Толик сильнее и выносливее его…