Утро следующего дня выдалось хмурым и пасмурным. Ласточки летали над самой землей, а наэлектризованный воздух был настолько тяжел, что его давление становилось нестерпимым. Все живое замерло в ожидании грозы. Ближе к полудню небо стало совсем свинцовым, но ветер так и не поднялся. Духота достигла наивысшей точки. Даже петухи не дрались и не взлетали на изгородь, чтобы огласить всю округу своими криками. Кучер Ганс распростерся на куче сена в конюшне и пытался уснуть. Тильда молилась о ниспослании дождя.
На башне замка стоял Сен-Мартен. Было похоже, что он просто любуется открывающимся видом, но слишком напряженное лицо Сен-Мартена говорило, что это не так. Магистр что-то серьезно обдумывал. Даже чуть слышный шорох приближающихся мягких шагов остался незамеченным.
— Здравствуйте, магистр. Удивительная нынче погода. Думаю, что вы к этому причастны. Откройте мне секрет, как вам удается наколдовать такое ласковое солнце и разогнать облака? — Салтыков неслышно подошел к Сен-Мартену. Клод вздрогнул, обернулся и посмотрел на Салтыкова с явной досадой.
— Я вам помешал? — спросил Александр, с нотками издевательства в голосе.
— Да, граф, вы мне помешали, — Клод хотел добавить, что Салтыков помешал ему гораздо сильнее, чем может предположить, но промолчал.
Внутреннее чутье подсказывало магистру, что Александр прекрасно знает, какие планы ордена расстроило его появление и не стоит лишний раз давать графу повода гордиться собой.
— Я далек от мысли, что вы сделали это не нарочно, — продолжил Сен-Мартен. — Поэтому будет лучше, если вы скажете то, зачем проделали путь в тысячу ступеней.
— Да, вы правы. Я выслеживаю вас уже второй день, но вы скрываетесь от меня в спальне баронессы, — Салтыков выглядел спокойным, веселым и расслабленным, но Клод, по опыту, знал, что это только видимость. Граф в любой момент готов отразить нападение, или атаковать противника сам. Александр продолжал, — кстати, может быть вы, заодно, расскажете и о способах приворота, которыми пользуетесь, чтобы пленять прекрасных женщин. Я был бы вам очень благодарен.
— Увы, мой друг, эти тайны доступны только членам ордена, — ответил Сен-Мартен, не надеясь, однако, так быстро и легко отделаться от русского агента.
— Может быть, членам ордена доступны так же тайны смерти нотариуса Батистена и пропажи архива виконта де Грийе? — задал вопрос «в лоб» Салтыков, глядя в глаза магистру.
— А что, разве виконт объявил о пропаже своего архива? — Сен-Мартен сделал невинно-удивленное лицо. — Что ж… Если его архив пропал, то почему же вы еще здесь, граф? Надо настичь и покарать негодяя! — тон был шутливым, но в серых глазах магистра зажглись недобрые искры.
— Я считаю, что вы не нашли у Батистена того, за чем приехали. Бедняга умер напрасно. Однако, дорогой магистр, вы не из тех, кто отступает, не так ли? Как удобно, быть знакомым с очередной жертвой с детства. Удивляюсь, что баронесса фон Штерн еще жива. Хотя, впрочем, это вероятно только потому, что она до сих пор вам ничего не рассказала, — Салтыков сделал шаг вперед и почувствовал как ему в грудь уперлось дуло пистолета. — Вы меня убьете? — лицо Александра было спокойным. Сен-Мартен не станет рисковать жизнями членов ордена в России. Ведь если масонский магистр убьет русского графа, его единомышленников начнут преследовать.
— Может быть, нет, — ответил Клод. — Если вы отойдете достаточно далеко, чтобы я мог промахнуться.
— Что с вами, магистр? Вы боитесь, что я сброшу вас с башни замка? — Салтыков улыбнулся. Развернувшись к Сен-Метрену спиной, Александр отошел к лестнице. — Можете не целиться мне в затылок, Клод, — сказал он, — все равно не будете стрелять. Думаю, вам лучше уехать, потому что я собираюсь поведать Мари об истинной цели вашего визита. Навряд ли ей понравится. Эта женщина не заслужила такой судьбы. Барон женился на ней из-за приданого, вы охотитесь за ее благосклонностью из-за архива де Грийе — она достойна лучшей участи.
— Вы ли это говорите? — губы магистра изогнулись в хищной усмешке. Было странно видеть, как молодое и красивое лицо Сен-Мартена мгновенно превратилось в дьявольский лик. — Видимо, дорогой граф, вы единственный среди нас, кто желает Мари счастья, но, по большому несчастью, она к вам не благоволит.
Уезжайте, Сен-Мартен! — крикнул Салтыков, которому стала невыносима тяжесть происходящего. Он всем сердцем жаждал защитить Мари, ведь второго удара она может не перенести! Что с ней станет, когда правда станет известной? Когда друг ее юности, Клод, получит то, зачем приехал — архив — и бросит Мари? — Что вы собираетесь делать с архивом де Грийе? Предать его содержимое огласке? Потребовать судить тех, чьи преступления изобличил виконт? Охотиться за ними?
— Если архив не представляет никакой ценности, зачем вы до сих пор здесь? — прервал Салтыкова Клод.
— У меня высочайшее указание, — ответил граф.
— Ну, вот видите, ваша императрица — мудрый политик. Если она послала вас, значит, архив имеет для нее огромную ценность. Я не смею спорить с мнением величайшего из европейских монархов, — Сен-Мартен склонил голову. — А теперь оставьте меня одного. Для молитвы.
— Надеюсь, что Бог найдет средство вас остановить!
Салтыков начал спускаться по лестнице, чувствуя огромное напряжение во всем теле. Если для магистра действительно так важно получить архив де Грийе, то Сен-Мартен не остановится ни перед чем. Тем более что великий мистик располагает огромными возможностями, на его стороне не только пистолет или нож, но и «ученое чародейство», так называют этот странный способ масонов устранять своих врагов. Не раздумывая ни секунды, Салтыков направился к Мари. Сен-Мартен постоял еще некоторое время на башне, а затем пошел следом. Вчера между ним и баронессой состоялся важный разговор. Точнее, говорила Мари, а Клод слушал. Так много слов о том, что им, возможно, следовало остаться вместе… Несколько лет назад Сен-Мартен был бы счастлив это услышать. После того как Мари уехала, не стала отвечать на длинные письма, которые он ей писал, забыла о нем — Клод безумно страдал. Именно тогда, разочаровавшись в любви к женщине, он начал искать истину. Так Сен-Мартен стал масоном. Знание оказалось более благодарным, чем женщина. Через год, после того как Мари вышла замуж за Рихарда фон Штерна, Клод стал магистром ордена. Вчера он испытал что-то вроде злорадства, слушая признания отчаявшейся, запутавшейся женщины, узнавшей о предательстве мужа, потерявшей родителей, женщины, которая некогда заставила Клода страдать. Она жалела о своей ошибке, но теперь уже поздно. Сердце Тристана больше не принадлежит ей. Нельзя сказать, чтобы Сен-Мартен возненавидел Мари… Нет. Он пережил любовь, отчаянье, ненависть, а теперь у него осталось только равнодушие. Узнав, что отец Мари владеет самым полным архивом, содержащим результаты расследований виконтом самых страшных, грязных и отвратительных преступлений разврата, совершенных русскими, английскими и французскими дворянами в начале XVIII века, Клод подумал только о том, что в жизни нет ничего случайного. Провидение вновь сталкивает его с Мари, которая была воплощением его самых романтических, нежных грез, но на этот раз совсем иначе. Теперь она — ключ к самым низменным свидетельствам человеческого порока.
Пару месяцев назад верховный магистр масонского ордена в Париже получил секретное донесение от одного русского члена общества. Тайная канцелярия получила письмо от некого нотариуса Батистена, в котором рассказывалось о том, что виконт де Грийе, в молодости отличался болезненной страстью исследования самых темных порывов человеческой души. Виконт расследовал более трехсот случаев жестокого насилия, убийств, похищения и подлогов детей, совершенных аристократами. Собранные им свидетельства могли привести на эшафот некоторых представителей самых знатных европейских фамилий. Нотариус Батистен предложил русской императрице купить «опись» этого архива, которую выкрала у своего хозяина некто Гертруда Риппельштайн. Слепой случай вновь столкнул Клода с Мари, имя которой он запретил себе даже вспоминать. Великий мистик почти физически ощущал присутствие судьбы, ее прикосновение.