— Держи здесь и надави посильнее, — велел он, подошел к ближайшему телу, отрезал от одежды длинный лоскут и, вернувшись, перевязал раненому плечо. — Из-за ребер и плеча твоя левая рука будет пока практически бесполезна, сквайр.
— Только этого мне и не хватало, — проворчал Локлир и, попытавшись пошевелить левой рукой, убедился, что Оуин прав. Он лишь едва двинул рукой, но острая боль тут же пресекла его попытку. — Где наши лошади?
— Убежали, — вздохнул Оуин.
— Прекрасно, — мрачно констатировал Локлир. — Меня вышибли из седла, а вы двое что можете сказать в свое оправдание?
— Для меня сражаться верхом слишком странно, — сообщил Горат.
— А я не могу колдовать, сидя в седле. Извини, — виновато понурился Оуин.
— Тогда идем пешком. — Локлир поднялся.
— А далеко до Ястребиного оврага? — испуганно спросил Оуин.
— Далеко, — отозвался Локлир. — А если нас поджидают, то еще дальше.
Стражник удивленно моргнул.
Только что у городских ворот никого не было, и вот — перед ним стоят три фигуры.
— Что такое? — воскликнул он, пытаясь привести свое старое копье в некое подобие боевой готовности.
— Спокойно, друг, — сказал Локлир. Он опирался на плечо Оуина и выглядел так, будто был при смерти.
Они столкнулись еще с тремя засадами по пути в Ястребиный овраг, но сумели избежать первых двух, тихо обойдя поджидавших их бандитов-людей. Третья же едва не прервала их путь окончательно — отряд состоял из шести моррелов, и пришлось вступить с ними в тяжелую и кровавую схватку. В результате Горат был ранен, и Оуин едва смог зашить страшный разрез на его левом плече. Локлир тоже получил очередное ранение и не умер только благодаря вмешательству все того же Оуина. Да и сам юный чародей был разукрашен полудюжиной царапин.
— Кто вы? — спросил удивленный стражник. Он явно был фермером или рабочим из города — членом городской дружины, как догадался Локлир.
— Локлир, сквайр при дворе принца Крондорского, а это мои спутники.
— По-моему, выглядите вы как разбойники, — заявил стражник.
— У нас есть доказательство, — спокойно продолжал Локлир. — Но сначала я хотел бы найти кого-то, кто поможет нам, пока мы не истекли кровью.
— Брат Малкольм из храма Сильбана как раз сейчас в городе, в таверне Логана. Вам повезло — он приходит сюда всего раз в полгода. Он вам поможет.
— А где таверна Логана? — нетерпеливо спросил Оуин, так как Локлир уже терял сознание.
— Вниз по улице. Там вывеска в виде гнома.
Они дошли до указанного заведения, на котором действительно красовалось карикатурное изображение гнома. Внутри трапезничали несколько горожан, а священник в рясе ордена Сильбана занимался в углу больным ребенком. Рядом ждали двое рабочих — один с перевязанной рукой, а другой очень бледный и слабый на вид.
Закончив лечение мальчика, который тут же соскочил с коленей матери и помчался к двери, священник поднял голову.
— Ты умираешь? — спросил он, взглянув на Локлира.
— Надеюсь, нет, — пытаясь улыбнуться, ответил сквайр.
— Хорошо, потому что эти ребята были первыми, и я попрошу их подождать, только если ты уже при смерти.
Собравшись с последними силами, Локлир проговорил:
— Постараюсь сообщить вам, как только почувствую, что вот-вот умру.
Терпение Гората лопнуло. Он встал перед священником.
— Ты займешься моим товарищем прямо сейчас. Другие могут подождать. — Негодующий темный эльф навис над невысоким жрецом. Выражение его лица и тон не оставляли ни малейшей возможности для спора. Священник еще раз взглянул на Локлира и кивнул:
— Ну хорошо, если вы считаете, что это срочно. Положите его на тот стол.
Горат и Оуин практически подтащили Локлира к столу и уложили.
— Кто делал перевязку? — спросил священник.
— Я, — ответил Оуин.
— Неплохо, — одобрительно кивнул священник. — Самое главное, что он жив. Сохрани нас Сильбан! — воскликнул он, после того как снял с Локлира тунику и повязки. — Твоих трех ран хватило бы, чтобы свалить и более крепкого человека.
Он посыпал раны порошком, и Локлир застонал от боли. Затем жрец закрыл глаза и начал читать молитву. Оуин почувствовал, как магическая сила заполнила комнату и волосы на затылке зашевелились. Он редко встречался с церковной магией, и она всегда казалась ему загадочной и сложной.
Слабое свечение, исходящее от рук священника, окутало тело Локлира, и Оуин заметил, что, пока брат Малкольм читает свои молитвы, раны начинают меняться. Они не исчезли, но уже не выглядели свежими и страшными. Когда священник наконец остановился, они вообще затянулись и выглядели просто царапинами. Малкольм побледнел и выглядел усталым.