Я приближаюсь к началу переулка, и пояапяется Джованна. На этот раз без мотороллера. Девушка в линялой одежде. Не сбавляя шаг, сворачиваю в переулок и ныряю в дверь. Она — следом.
Мы в зеленовато-лимонном дворике. Джованна смотрит на мою рану. Чувств своих никак не выдает. Ее синяки почти исчезли, ссадины на лице зажили. Но и того, что еще остается, вполне хватает, чтобы убедиться: ей досталось больше, чем мне. Множество ударов. Разбитые скулы, брови, губы.
— Кто? — произносит Джованна.
Раздумываю, стоит ли говорить ей правду, но не вижу причин скрывать.
— Твой брат. Лоренцо.
В ужасе она прикрывает рот ладошкой.
— Со мной все в порядке, — говорю я, — не волнуйся, на вид все хуже, чем на самом деле. — Уверен, что ей нужна поддержка. Я читаю на ее лице смущение, жалость и страх — оттого, что я теперь, возможно, откажусь от своих обещаний.
Джованна спрашивает:
— Теперь ты не будешь мне помогать?
Объяснить ей, почему это невозможно, повторить прежние доводы в пользу того, чтобы уехать одному, и вместе с тем попытаться подбодрить ее заверением, что вскорости она получит помощь от Луизы… Стоим друг против друга, и я думаю о другом: с деньгами Луизы мы оба могли бы удрать прямо сегодня.
— Джованна, ты понимаешь, чем я рискую? Твой брат убьет меня.
Кивает: понимаю, мол.
— Они меня убьют. — «Мы с тобой в одинаковом положении» — вот что она хочет сказать.
Но это не так. Мне скрыться гораздо проще.
Один боевой шрам останется, только и всего.
Бросаю взгляд на Джованну. Красивая девушка боевые шрамы тоже заработала. И готова рискнуть большим, только бы избавиться от этого кошмара.
Я должен ответить всего на один вопрос: смогу ли я дальше жить со спокойной совестью, если сейчас оставлю ее одну? А ответ таков: да, наверное. Я нынче толстокожий. У меня с сотнями пациентов складывались более длительные, более проникновенные отношения, и многих из них я потерял: самоубийства, передозировки, даже убийство. Понимаю, что всех мне не спасти. Доля успешных исходов у меня была выше, чем у большинства коллег, однако чаще происходили неудачи. С другой стороны, то, что от меня требуется сейчас, с моей работой никак не связано. Нет у меня никаких обязанностей, которые следует исполнить. Нет никакого врачебного обязательства. Все гораздо сложнее: судьба избрала меня, чтобы помочь тем, кто сам себе помочь не в силах, и это сопряжено с риском для моей жизни. Что я делаю? Это не экзамен, не проверка знаний, опыта, верности профессии. Это не похоже на испытание моего благородства и милосердия. Это простой вопрос: что, по-моему, является правильным поступком? Для меня. Сейчас.
— Жди меня сегодня днем на вокзале. — Произношу быстро, чтобы отрезать путь к отступлению.
— Время? — спрашивает Джованна. Стоило мне набраться решимости, как она перешла на деловой тон.
— Не знаю… Нужно еще… — Я обескуражен. Мне следовало бы отчеканить: вокзал, шестнадцать ноль-ноль, под часами и т. п. Увы, мне уже хочется оставить возможность пойти на попятный.
— Джованна, — говорю я, — послушай. Так не годится. За тобой будет слежка.
Джованна обводит долгим взглядом лестничные площадки и балконы: никто за нами не следит.
— С этим о'кей. Они не подозревают. Я promesso. Promesso.[72] Остаться. Когда я тебя встретить, я не… — она показывает знаками, будто держит в руках по чемодану, — багаж…
При таких обстоятельствах слово «багаж» звучит уморительно. Она надеется на успех предприятия на том основании, что пообещала родным забыть о побеге и не привлечет к себе внимание тем, что станет собираться в дорогу.
— Где же мы встретимся?
— На вокзале… — неуверенно выговаривает Джованна, тревожась, не перепутала ли чего.
— Где на вокзале-то? Не хочется шататься там у всех на виду.
— «Макдоналдс». Моя famiglia… моя famiglia… — Джованна чиркает пальцем по горлу.
Так! Она предлагает встретиться в «Макдоналдсе». Похоже, у ее семейства какие-то разборки с этим американским рестораном быстрого питания.
— Значит, «Макдоналдс».
— У тебя есть билеты?
Пожалуй, не стоит говорить, что я собираюсь получить деньги от Луизы, так как Джованна ей, очевидно, не доверяет.
— Пока нет. Но я куплю обязательно.
— Когда?
— Не знаю. Куплю билеты, и мы встретимся.
Джованна смотрит на меня подозрительно, большие глаза ее прищурены. Ей не терпится ускорить ход событий, но и не хочется рисковать из опасения, что я пойду на попятный. В конце концов она, волнуясь, произносит: