Подумай: двум могущественным неаполитанцам нужно, чтобы ты убрался из города. Я просто должен двигаться к аэропорту. Это устроит обоих. В данном случае не имеет значения, на кого работают полицейские.
Значит, придется бросить Джованну? Если полиция действует по заданию Алессандро, то шансы у меня по-прежнему остаются.
Но в следующий миг я понял, что мои шансы равны нулю. Из переулка вышли Гаэтано и Сальваторе. Темные костюмы, белые сорочки с открытым воротом, выпущенным на лацканы пиджаков, ниточка пробора в густо напомаженных волосах, блестящих на солнце. Стараюсь не смотреть в их сторону, но не могу сдержаться и не бросить на них косой взгляд. Наши глаза встречаются. Гаэтано улыбается сдержанно и скупо, Сальваторе хочется выглядеть похулиганистее, более угрожающе. Он торжествующе ухмыляется.
Ясно, что полицейские получили указания от Алессандро. Что это значит? Поможет ли мне выработать стратегию действий? Лоренцо обходится чисто семейными средствами и не рассчитывает, что ему удалось убедить меня силой. Я опять недооценил Алессандро. Ему просто хочется, чтобы я убрался, и, добиваясь этого, он привлекает полицию — запускает механизм, эдакую пастушескую хворостину, которая гонит меня прочь из города. Алессандро незачем самому угрожать мне: он знает, что может предпринять Лоренцо и что это подтолкнет меня на нужный путь. Алессандро всего-то и надо — дать мне понять, что я лишен защиты.
Я останавливаюсь, и в тот же миг Гаэтано с Сальваторе останавливаются тоже. Они удивлены, а потому даже слегка спотыкаются. В слежке они новички, это понятно. Интересно, сколько времени они меня пасут? Что успели подсмотреть? Как мы с Луизой идем в банк, как я получаю деньги в вестибюле? Что они думают? Джованны это никак не касается. Я просто возвращаюсь домой, подчиняясь воле Алессандро. Не имеет даже значения, известно ли им о побеге Джованны, — до тех пор пока я с ней не встречусь на вокзале…
Да, видно, братья ничего не думают. Думать им не велено. Они просто идут за мной — и следят. Тут меня осенило: если они нашли Джованну, то мне конец. Не важно, что она расскажет. Без меня девчонка уехать не может, это братьям известно. Если ее нашли, то мне нужно немедленно спасаться. А вдруг все это подстроено? Все равно — я ничего не могу знать наверняка. Остается только мчаться обратно к проспекту Умберто, хватать такси и ехать в аэропорт, объезжая вокзал стороной, чтобы было очевидно: я улетаю и не намерен даже близко подходить к вашей сестре.
Но еще не время. Следующие минут пятнадцать — двадцать я просто иду в сторону вокзала. Все последующее будет зависеть от меня самого, если только Джованна еще на вокзале. Что они предпримут: станут стрелять в нас в переполненном «Макдоналдсе»? Нам бы только удалось выскочить в заднюю дверь. Сквозь толпу — и в поезд. Куда угодно. В Милан. Во Флоренцию. В Рим. В Венецию. Шаг за шагом проигрываю сценарий в голове. Может получиться. Я должен сосредоточиться. И — никаких колебаний. Если не допускать ошибок, то преследователей можно провести. Бросаю взгляд через улицу: они идут по пятам. Если я буду действовать внезапно, они не смогут принять быстрое решение. Им придется связаться с Лоренцо, получить указания, просчитать последствия… Стоп. Опять я играю в игру, думая, что смогу одолеть их. Луиза же ясно сказала: «Это уже больше не игра». Мне их не одолеть.
Мы поглядываем друг на друга через улицу поверх машин. Сальваторе исчезает в боковой улочке. Гаэтано даже шага не замедлил. Улыбается. Ему по нраву то, чем он занимается.
Теперь мой черед пытаться угадать их намерения. Они не знают, куда я направляюсь. Я и сам этого не знаю. Зато у них есть какой-то план. Собирается ли Сальваторе связаться с Лоренцо? Если да, то зачем? Опять же: что, если они нашли Джованну? Сколько времени потребуется, чтобы выбить из нее признание? А может быть, это уже случилось? Джованна рассказала им, что я не внял предупреждению Лоренцо, и теперь мне предстоит понести наказание за свою самонадеянность. Смотрю на Гаэтано. Что он может знать? Пойти на прямое столкновение я не рискну.
А вот и мой последний шанс спастись. Рядом со мной свободное такси. Нет. В такси опаснее, чем на улице. Идеальная цель. Открыть дверцу и выстрелить. Убить ничего не стоит.
Фантазия лихорадочно рисует мне сцену в «Макдоналдсе». Приезжает Джованна с сумкой через плечо (не удержалась, взяла с собой кое-какие пожитки). Находит место подальше от окна. Столик с остатками еды. Так меньше подозрений. Не спускает глаз с двери. Время идет. Джованна ерзает на стуле. Огрызается, когда ей делают замечание, что она долго сидит и ничего не заказывает. Ее больше не трогают: она — Саварезе. Ей хочется в туалет, но Джованна не уходит, боясь меня пропустить. Чтобы отвлечься, начинает мечтать о новой жизни, но от этого становится только хуже. Ждать особенно тяжело.