Впрочем, отследить я могла только то, что никаких особенных действий Миха не совершал. Он спокойно наблюдал, как я разделываюсь с длинным, а когда тот скрючился на асфальте, кивнул стоявшему поодаль быстроглазому юноше, коротко бросив:
— Заводи, Налим.
Парень с готовностью сел за руль «Ауди», Миха устроился на заднем сиденье, и через минуту из неподвижно стоящих машин на дороге остались только серая «Мазда» и мой «фольк».
— Что ж, и мне, пожалуй, пора, — проговорила я, обращаясь к сидевшим на асфальте противникам, которые с большим трудом приходили в себя. — Попутного вам ветра, друзья, и не поминайте лихом. В следующий раз ведите себя хорошо и не приставайте без нужды к проезжающим мимо добропорядочным гражданам.
— …Су-у-учка-а-а… — выплевывая красные слюни, вновь протянул длинный, но я не удостоила его ответом.
Сев за руль, я поехала домой, где Аркадий и Клара Карловна наверняка уже во всех красках излагали моей взволнованной тетушке последние новости.
В целом итоги этой небольшой «дипломатической встречи» меня вполне удовлетворяли, но инстинктивно я чувствовала, что разговор не закончен. Конечно, я могу и ошибаться, но, судя по всему, не таким человеком был этот наблюдательный и спокойный Миха, чтобы вот так вот просто взять и уехать, оставив поле боя за кем-то другим. И уж тем более за бабой. Нужно быть повнимательнее, продолжение вполне может последовать.
— Женя! Ну наконец-то! — эмоционально воскликнула тетя Мила, когда я появилась в квартире. — Как ты долго! Я уже не знала, что и думать.
— Думать, тетушка, ты всегда должна одно и то же — что все будет хорошо, — улыбнувшись, бодро ответила я.
— Да, Милочка, твоя Евгения — это просто чудо, — включилась в разговор появившаяся в прихожей Клара Карловна. — Как она лихо разобралась с этими бугаями! Я даже подумать не могла, что такая хрупкая, миловидная девушка сможет так… драться.
— Вот-вот, Кларочка, — сразу перешла к излюбленной теме тетя Мила. — Вот именно. Только и может, что драться. Как будто мужиков для этого нет. А когда начинаешь с ней серьезный разговор о том, что пора бы остепениться, семью завести, она все сводит к шуткам.
— У молодых сейчас совсем другие интересы, Милочка, нам этого не понять, — сентенциозно заметила Клара Карловна. — Аркадий, где ты там? Иди, поблагодари нашу спасительницу.
В прихожей появился Аркадий, и мысленно я не без сарказма отметила, что теперь делегация для торжественной встречи собрана в полном составе.
Слушая рассказы тетушки и пытаясь мысленно представить себе Кларочку Зибель и Аркашу, я рисовала в воображении женщину средних лет и веснушчатого юношу-фотографа, вся проблема которого в том, что его, стеснительного и некоммуникабельного, задразнили ровесники.
Но уже во время разборок на трассе я успела убедиться, что сложившееся у меня представление ошибочно. Теперь же, приглядевшись внимательнее, только еще раз в этом убедилась.
Средние лета здесь имел мужчина, а не женщина, самой же Кларе Карловне на вид было не меньше восьмидесяти.
— Да, разобралась ты с ними действительно лихо. То есть вы, — смущенно улыбаясь, тем временем проговорил Аркадий.
— Не надо «вы», — улыбнулась в ответ я. — Мы ведь теперь, можно сказать, боевые товарищи, так какие же могут быть церемонии?
— Ну из меня-то боец, конечно, тот еще, но ты — это да. Полностью согласен с Кларой — настоящее чудо. Брюс Ли и Ван Дамм в одном лице.
— Ладно, ладно, хватит нахваливать, — прервала тетя Мила этот поток восхищений. — Вместо того чтобы отговорить ее от этой ужасной работы, только лишний раз мотивируете. Идемте лучше за стол, все уже давно готово.
— Нет, Милочка, это ты напрасно, — вступилась за меня Клара. — Я понимаю, для тебя это, конечно, волнительно — каждый раз переживать, беспокоиться, как оно там все обернется. Но уверена, что для Жениных клиентов ее работа очень важна. Вот что бы мы, спрашивается, делали сегодня, если бы она за нас не вступилась?
— Похоже, заплатили бы за покраску, — невесело усмехнулся Аркадий.
— Очень даже легко. А ведь на самом деле столкновения-то никакого не было. Так что это не ужасная, а, наоборот, можно сказать, самая прекрасная работа. Она позволяет восстановить справедливость.
— Ну вот, взялись дифирамбы петь, и не остановишь. — Тетушка пыталась изобразить неудовольствие, но было очевидно, что признание моих заслуг ей приятно. — Проходите на кухню. Сначала угощу вас, а уж потом будете говорить о своих боевых делах. Конечно, меньше всего хотелось бы беседовать на эту тему. Мы так редко видимся, можно было бы поговорить и о чем-то более приятном. Но что поделать, видимо, ты, Кларочка, была права, Аркадию действительно что-то угрожает.