Но по прошествии какого-то времени, снова открыв глаза, она увидела его, стоящим на коленях перед камином и… Как странно, что в этом старинном викторианском камине горел огонь. Она подумала, что, должно быть, по-прежнему спит или бредит. Или же у нее галлюцинации?
— Я не очень хорошо умею справляться с такими вещами, — услышала она его голос несколько минут спустя, — но попытаюсь помыть тебя.
Она лежала, как тряпичная кукла, пока он мыл ей лицо, шею, плечи теплой водой, легкими нежными прикосновениями к ее пылающей коже. Ощущение было утонченное и блаженное, особенно когда он проводил по грудям своей теплой намыленной рукой. Она позволила ему такие интимные вещи только потому, что это был всего лишь сон, прекрасный сон. Джерри касался ее, укладывал поудобнее, мыл ее мягкой теплой водой, и ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось, это чувство спокойствия, умиротворенности, ощущения надежности и безопасности. Вода?.. Но ее ведь не было: трубы замерзли. Да, это был сон.
— Тут нет воды, — пролепетала она.
— Это растопленный снег, — сказал он так тихо, словно боясь обеспокоить ее. — Ароматизированный твоими духами. Ты когда-нибудь мылась снегом?
Лора слабо улыбнулась.
— Никогда. Но это чудесно, — прошептала она.
— А теперь постарайся повернуться. Я вымою тебе спину.
Он помог ей повернуться, и она легла на бок, наполовину зарывшись в подушку лицом.
— Джерри, я же совсем не одета, — дрожащим голосом пробормотала она, вдруг поняв, что лежит обнаженная, но не имея сил что-то поделать с этим.
— Я же не могу мыть тебя в ночной рубашке, верно? И кроме того, она у тебя вся мокрая от пота.
— Я больна? — простонала она.
— Теперь тебе лучше, — успокоил он.
Вытерев ее насухо, он помог ей надеть чистую ночную рубашку — одну из тех, что, должно быть, нашел в шкафу. Рубашка была старая, но очень мягкая и удобная. Он взял с кровати теплое одеяло, укутал ее и перенес в кресло у огня. Оказавшись вне кровати, Лора поняла, что Джерри не сон, а реальность, и эта реальность была смущающей и тревожной.
— Джерри, как ты здесь оказался? — спросила она, глядя, как он меняет простыни на ее двуспальной кровати.
— Это сейчас неважно, Лора, — сказал он, не глядя на нее. — Я вот хочу устроить тебя получше.
— У меня грипп?
— Да, и довольно опасный. Более тяжелый, чем у… — Он остановился на полуслове, но, как плохо ни соображала Лора сейчас, она поняла смысл неоконченной фразы: более тяжелый, чем у Мэри-Лу.
Она повернула свое бледное лицо к пылающему огню в камине. Что было бы с ней, если бы Джерри не приехал? Это и в самом деле был не сон. Он был здесь, он ухаживал за ней и был так заботлив и добр. Она покачала отяжелевшей головой, пытаясь вспомнить, что же тут происходило. Неужели он без всякой иронии называл ее «дорогая», неужели он и в самом деле мыл ее разгоряченную кожу растопленным снегом?
— У меня… у меня был бред?
— У тебя был страшный жар. — Джералд подошел и встал над ней. — Однако ты уже выздоравливаешь.
— Спасибо, Джерри, — прошептала она и попыталась улыбнуться.
Он ничего не сказал, даже не улыбнулся, а просто поднял ее с кресла, и она вцепилась в него, прильнув головой к его шее и вдыхая его запах. Это заполнило ее воспоминаниями о прошлом, когда прикосновение к нему было радостью, всегда ей доступной, когда она была с ним и телом, и душой, а будущее обещало много счастья. Она закусила губу, когда Джералд уложил ее на холодные чистые простыни и подоткнул ей одеяло. Увы, этого никогда уже не будет снова — того чувства принадлежности кому-то, кого ты любишь и кто любит тебя. Он ведь любил теперь не ее.
— Джерри, — мучительно проговорила она. — Мэри-Лу…
— Оставь это, Лора.
— Я… я не могу, Джерри. Она твоя… Ты должен быть с ней.
— Она в порядке, — спокойно заверил он. — С ней ее сестра. Не думай об этом.
Но она думала. Что же ей оставалось делать? Она была слишком слаба для других занятий. Джералд спустился вниз, чтобы приготовить ей питье, и Лора снова откинулась на чистые подушки и погрузилась в созерцание комнаты, освещенной розоватыми всполохами огня. Получается, что она провела целый день в этой постели, мечась в жару, а Джералд ухаживал за ней. Она не знала, почему он здесь, и даже не могла ничего предположить. Задумываться же об этом всерьез было ее больной голове не под силу. Просто есть эта комната, тепло камина, пляшущие на стенах отблески огня; есть спокойствие и уверенность, оттого что Джерри рядом.